Но наибольший переполох Конгресса вызвал последний тезис: «Только раб имеет право воевать с тираном: это единственный случай, когда война разрешается».
Напрасно сторонники Гарибальди пытались защищать его тезисы. Церковники подняли неистовый шум. Но Гарибальди заявил, что вполне удовлетворен: он бросил «зажигательную бомбу» в сборище беззубых пацифистов. Подозвав к себе Джесси Марио, он тихо сказал ей:
— Так не забудьте: тот, кто возвращается вместе со мной, должен быть совершенно наготове в среду.
— К чему наготове? — изумленно спросила Марио.
— К походу на Рим, — спокойно ответил Гарибальди.
Не дожидаясь голосования своих тезисов (они были потом отклонены), Гарибальди поспешил уехать в Италию.
Настроение только что избранной всеитальянской палаты депутатов — «субальпийского парламента» — было еще более оппозиционным, чем предыдущей. Риказоли пришлось уйти в отставку. Его место занял Раттацци — его убеждения считались «более прогрессивными». Но ничего хорошего Гарибальди не мог ожидать и от этого министра. Ведь именно Раттацци являлся виновником аспромонтской катастрофы. Кроме того, по его приказу был в свое время арестован Гарибальди.
Новый глава правительства вел себя двулично и нерешительно. С одной стороны, он ничего не имел бы против присоединения Рима к итальянскому государству. С другой стороны, он как огня боялся гнева Наполеона III. Поэтому Раттацци соглашался смотреть сквозь пальцы на кампанию Гарибальди в пользу присоединения Рима, но ставил явно неосуществимые условия. «Восстание, — говорил он, — должно обязательно начаться в самом Риме, то есть выражать волю римского населения; Наполеон III должен гарантировать, что откажется от попытки интервенции в пользу папы; Виктор Эммануил должен обещать, что пошлет свои войска на помощь восставшим». И так далее… Конечно, пьемонтский король был бы рад «округлению» своих владений, в которые сейчас уже входила большая часть Италии. Но он отказывался давать малейшие обещания, пока не было полной гарантии, что Франция сохранит нейтралитет.
Пока все эти люди рассуждали, ставили условия и уговаривали друг друга, Гарибальди действовал с обычной для него решительностью. К концу августа поход на Рим был уже подготовлен, все участники распределены по местам. Майор Кукки тайно поехал в Рим, чтобы возглавить там восстание. Менотти Гарибальди должен был двигаться на Рим из Терни через Монте Ротондо; Ачерби[72] — из Орвието через Витербо; Ннкотера и Саломон — через Веллетри; зять Гарибальди Канцио — со стороны моря. Все это подробно предусматривали инструкции, составленные Гарибальди. Сам он 23 сентября отправился по орвиетской дороге с намерением провести ночь в Синалунге (в пятидесяти милях от орвиетской границы). Встревоженные друзья уговаривали его не ехать. Они были уверены, что Гарибальди арестуют. Он отвечал:
— Я должен ехать. Ведь я всегда говорю моим волонтерам: «Когда римляне нас позовут, мы пойдем на Рим». Кроме тоге, если правительство захочет меня арестовать, оно это сделает, где бы я ни находился.
Спорить с ним было бесполезно. У префекта Ареццо уже имелось к этому времени распоряжение об аресте Гарибальди. Но он не решился сделать это немедленно, видя энтузиазм населения, приветствовавшего героя. Телеграф передал приказ арестовать революционера в пути. Приехав в Синалунгу, Гарибальди заночевал у одного товарища. Но не успел он лечь в постель, как отряд карабинеров окружил дом. Войдя в комнату, офицер заявил Гарибальди, что он арестован. Гарибальди отнесся к этому спокойно; он просил только позволить ему принять ванну, что привык делать перед сном. После этого его вместе с Бассо и дель Веккио отправили во Флоренцию. Только в Пистойе поезд сделал небольшую остановку: Бассо и дель Веккио должны были сойти. Гарибальди успел незаметно сунуть в руку дель Веккио записку: «Римляне имеют такое же право, как все рабы и угнетенные, восстать против своих тиранов — то есть духовенства. Долг итальянцев помочь им, пусть даже арестуют пятьдесят Гарибальди. Надеюсь, итальянцы это сделают! Римляне и итальянцы, вперед! Осуществляйте свое прекрасное решение. Весь мир глядит на вас. Совершив это дело, вы сможете шагать с гордо поднятой головой и скажете всему миру: мы освободили дорогу братской семье народов, избавив их от самого отвратительного врага— папства. Дорогой дель Веккио, если вас не арестуют, опубликуйте эти строки в печати. Дж. Гарибальди».
72
Джиованни Ачерби (1825–1869) — участник обороны Венеции и мадэинистских заговоров, позже сражавшийся в рядах «альпийских стрелков» и «тысячи».