*
Мы видные люди в округе,
в любой приглашают нас дом,
но молоды наши подруги
все с большим и большим трудом.
*
Я вкушаю отдых благодатный,
бросил я все хлопоты пустые:
возраст у меня еще закатный,
а в умишке — сумерки густые.
*
Принять последнее решение
мешают мне родные лица,
и к Богу я без приглашения
пока стесняюсь появиться.
*
Старюсь я приемлемо вполне,
разве только горестная штука:
квелое уныние ко мне
стало приходить уже без стука.
*
Судьбе не так уж мы покорны,
и ждет удача всех охочих;
в любви все возрасты проворны,
а пожилые — прытче прочих.
*
Молодое забыв мельтешение,
очень тихо живу и умеренно,
но у дряхлости есть утешение:
я уже не умру преждевременно.
*
Создался
облик новых поколений,
и я на них смотрю,
глуша тревогу;
когда меж них родится
ихний гений,
меня уже не будет, слава Богу.
*
Приблизившись
к естественному краю,
теряешь наплевательскую спесь,
и я уже спокойно примеряю
себя к существованию не здесь.
*
Слава Творцу,
мне такое не снилось,
жил я разболтанно, шало и косо,
все, что могло, у меня износилось,
но безупречно и после износа.
*
Я огорчен печальной малостью,
что ближе к сумеркам видна:
ум не приходит к нам со старостью,
она приходит к нам одна.
*
Любое знает поколение,
как душу старца может мучить
неутолимое стремление
девицу юную увнучить.
*
Нет сил на юное порхание,
и привкус горечи острей,
но есть весеннее дыхание
в расцвете дряхлости моей.
*
Еще мы хватки в острых спорах,
еще горит азарт на лицах,
еще изрядно сух наш порох,
но вся беда — в пороховницах.
*
Состарясь, мы уже другие,
но пыл ничуть не оскудел,
и наши помыслы благие
теперь куда грешнее дел.
*
Смешно грустить о старости, друзья,
в душе не затухает Божья искра;
склероз, конечно, вылечить нельзя,
но мы о нем забудем очень быстро.
*
Все толкования меняются
у снов периода старения,
и снится пухлая красавица —
к изжоге и от несварения.
*
К очкам привыкла переносица,
во рту протезы, как родные,
а после пьянки печень просится
уйти в поля на выходные.
*
В последней, стариковской ипостаси
печаль самолюбиво я таю:
на шухере, на стреме, на атасе —
и то уже теперь не постою.
*
Растаяла, меня преобразив,
цепочка улетевших лет и зим,
не сильно был я в юности красив,
по старости я стал неотразим.
*
Я курю, выпиваю и ем,
я и старый — такой же, как был,
и практически нету проблем
даже с этим — но с чем, я забыл.
*
Вот женщина шлет зеркалу вопрос,
вот зеркало печальный шлет ответ,
но женщина упрямо пудрит нос
и красит увядание в расцвет.
*
Памяти моей истерлась лента,
вся она — то в дырах, то в повторах,
а в разгаре важного момента —
мрак и зга, хрипение и шорох.
*
Наплывает на жизнь мою лед.
Он по праву и вовремя он.
Веет холод. И дни напролет
у меня не звонит телефон.
*
Знает каждый,
кто до старости дорос,
как похожа наша дряхлость
на влюбленность,
потому что это вовсе не склероз,
а слепая и глухая просветленность.