На месте боя, до которого они добирались больше часа, были обнаружены два подбитых бошовских танка, три искорёженных взрывом и расстрелянных грузовика, мотоциклы, больше 30 трупов, а с учетом их «охоты» на подранков — более 40. Большая часть из убитых была раздета и разута, чуть дальше — брошенные французские каски, множество гильз от французского оружия. Найдено четыре неисправных и потому оставленных пулеметов «Шоша» и никого живого вокруг. У кого то нашёлся фотоаппарат, все дружно фоткались на фоне подбитой и еще дымящей бошевской техники. Приволокли подранков которых использовали как охотники трофей. Пленки на все и на всех катастрофически не хватило, что слегка огорчило многих, но солдаты продолжали радоваться выпавшей им удаче, а лейтенант Николя Бриан сделал запись и зарисовки о бое в своем дневнике для истории, которое потом приукрасил фотографиями, при этом скромно забыв упомянуть, что это сделали другие и они здесь совершенно не при чем.
Александр Николаевич, деревня Андрейки. Кто и с какой деревни уже определяли из далека по одежке. В Андрейках ходили по большей части в польской форме и конфедератках, в Ильинке и на Кузином хутор — во французской и кепи. При чем ходили все и стар и млад, мужчины и женщины. У многих появились часы. На одном из французских складов были обнаружены две ножные швейные машинки для ремонта и шитья обуви с изрядным запасом ниток, каблуков, подошв и прочей сапожной непонятности. Все это передали под роспись, с предоставлением отдельного места в ангаре-мастерской сапожнику, которого оказывается звать Иван Иванович Иванов. Как он радовался, оказывается он об такой машинке мечтал всю жизнь и сны видел каждую ночь и еще много разного чего. А утром он явился на работу с женой и младшим сыном, потому как старшего твердо решил отправить в спецназ о чем лично говорил с «товарищем командиром». Так все поголовно величали Валерий Александровича, причем без разницы служишь в спецназе или просто деревенский. Некоторые даже честь отдавали при обращении, толи обезьянничали, толи действительно так уважали непонятно.
Наличие большого количества телефонного провода и полевых армейских аппаратов, а так же полевого телефонного коммутатора натолкнуло на мысль телефонизировать основные объекты дом Архипа Рукавицы — старосты деревни Андрейки, дом старосты Ильинки Афанасий Ильина, и дом Кузьмы Кузина с Кузина хуторка, к стати я узнал что Кузин хуторок называется не по имени основателя, а по фамилии, а так же телефон был установлен в мастерской, сторожке «ангарного двора», клубе, имении, столовой, в штабе-казарме, где и находился коммутатор.
— Отец, у нас неприятности, наших крестьян в городе местные бандюки-рекетиры обобрали. Часть товара отобрали, на рынке торговать запретили, возмущавшихся избили.
— Кто? — спросил Александр Николаевич.
— Со слов крестьян, есть там некто Федька Кривой на один глаз, официально — лавочник, лавка у него в городе совмещённая с питейным заведением, а еще рынок держит, мзду собирает, рекетирствуют в общем. Все уже привыкли к его поборам, многие недовольны, но сделать ничего не могут. Есть мнение, что он полицмейстеру вовремя отстегивает и тот его шалости не замечает. Вот такие вот дела.
— Нужно узнать сколько их, где живут, где держат награбленное.
— Уже известно, — улыбнулся Валерий, — всего с десяток, все родственники. Три брата его с сыновьями, да у него сыновей двое и один бастард. Живут в Марьенке, это как бы город и в то же время отдельный хутор. Всего там два дома с одной стороны, да три с другой. Расстояние между домами большое, сзади — пустырь. Ограждения как такового нет, а вот собаки-шавки есть, шум подымают враз.
— Откуда ты все это знаешь?
— Разведка уже произведена. Я коптер запускал, — улыбнулся Валерий, — в принципе и план обезвреживания в черновом варианте имеется, вопрос только переговоры с ним вести будем до или после акции?
— А сам как считаешь, хотя как по мне то лучше во время.
— Вот и я считаю, что лучше во время и обстановка будет соответствовать, и понимание, что с ним не в игры играют, а все по взрослому.
— Когда думаешь начать? — спросил я Валерия.
— Завтра с утра и начнем, уже все готово.
Солнце только начало вставать из-за горизонта, а в Марьенку уже въезжали две невиданных до селе самодвижущиеся кареты с которых, по мере продвижения выпрыгивали вооруженные люди и быстро рассредоточивались. Входили на подворье, быстро, не церемонясь в случаи чего вязали сонных мужиков и вели к дому Федьки Яреме, которого за косой глаз кликали «Кривой».