Через два дня они оставили зеленые поля и отражающуюся в озерах синеву небес Долины Лотоса. Каждые несколько часов они делали перерывы, чтобы дать отдохнуть Джингшену и Хэ, которые во время полетов тратили часть своей ци. Джи во время привалов с жадностью ел вяленое мясо и запивал его напитком из плодов куанвей — фруктов, напоминающих недозревшую пузатую дыню с острыми листьями. С помощью этого лекарства, сваренного лекарем, Джингшен почти не жаловался на усталость — но по вечерам, перед тем, как заснуть у приятно потрескивающего костра, он чувствовал, как ноют мышцы в руках и ногах.
Долина Камней встретила их простирающимися на сотни ли сосновыми лесами, укрытыми в облаках тумана скалистыми вершинами и ущельями с петляющими внизу серебристыми реками. Иногда на горизонте попадались островки деревень, парящих в молочной дымке неба на платформах из блестевших в тусклых лучах солнца минералов юйши. Дома и целые площади были соединены между собой прозрачными мостами, что приводило пролетающих мимо путников — всех, кроме безучастного Хэ — в невероятный восторг. Долина Камней, бывшая страна Куангву, словно сошла со свитков шань-шуй72 или страниц книг о Заоблачном Царстве, обиталище небожителей и божественных зверей. Джингшен подумал, что нет ничего удивительного в том, что именно этот регион являлся родиной Топаза и что наверняка именно благодаря ему правитель назвал объединенную из нескольких государств Империю Шанлу «страной гор и рек».
***
На третий день путники решили заночевать в лесу, который рос во впадине между двумя утёсами. Давно наступил час Свиньи, но они продолжали устало брести среди стволов в поисках подходящего места для привала.
Выбившийся из сил Джингшен переступал через поваленные деревья и подползающие к ногам коряги разлапистых сосен. В лесу веяло прохладой, тени от вздымающихся на горизонте скал надежно скрывали его от лунного света, а также лишали возможности обнаружить какое-нибудь человеческое жилье. Поблизости не было ни одной деревни, что означало движение в верном направлении — на северо-восток — туда, где и без того уединенные и немноголюдные земли Долины Камней становились мрачными и заброшенными из-за близкой границы с Вейжи.
Во влажном воздухе терпко пахло хвоей, безмолвие леса нарушали только хруст опавших ветвей под ногами, шелест ветра, качающего верхушки деревьев и длинную траву по бокам от заросшей тропы, и далекое журчание родника.
Джи залюбовался высокими стволами сосен, утопающими в бледно-голубой дымке тумана и тянущимися к синему ночному небу. Внезапно Лан Хуа, ступающий позади, подал голос:
— Природа Долины Камней красива и загадочна, я не могу с этим поспорить, хотя родные лотосовые озера всегда будут мне ближе, — в его торопливой речи звучало с трудом подавляемое напряжение. — Но я один чувствую себя неуютно? — он передернул плечами. — Так холодно…
— И правда, похолодало, но я не ощущаю ничего странного, — протянул Джи, оглядываясь по сторонам. — Обычный лес.
— Мне тоже не по себе, — признался идущий рядом с Лан Хуа Энлэй. — Иногда я слышу странные звуки.
— Это же лес! Скрипы и шуршание здесь — обычное дело, да, учитель Хэ?
Генерал, который ушел вперед в поисках подходящей поляны, издал неразборчивое «мгм».
— Я слышу не скрипы, а звук, будто за нами летит птица…
Джингшен обернулся, встретился взглядом со светлыми, встревоженными глазами Энлэя и покрутил головой, выглядывая в темноту за спиной друга.
— Там никого нет, — заключил он.
— Я чувствую рядом чье-то дыхание, поверьте мне… Оно очень громкое! — Лан Хуа поежился и сунул руку в копну темных волос, спадающих на шею.
— Да просто Энлэй устал, и поэтому вздыхает! — засмеялся Джи, поравнявшись с ними.
— Джи, ты всегда шутишь, когда происходит что-то подозрительное?
Сделав ещё несколько шагов, Лан Хуа остановился и начал лихорадочно копаться в своей сумке с лекарственными травами.
— Пожалуй, я выпью настой пустырника, мне неспокойно, — он нашёл пузырек с бледно-зеленой жидкостью и, откупорив его, запрокинул голову, чтобы выпить лекарство.
Тут рука его дрогнула, и баночка выскользнула из пальцев. Её содержимое вылилось на траву. Мужчина резко схватился за шею и застонал от боли. Юноши рядом ойкнули и поддержали Лан Хуа за плечи, чтобы он не упал.
— Что происходит? — вскричал лекарь, не отнимая рук от шеи. — Я поднял голову, и её тут же обожгло болью!
— Давайте я посмотрю, — предложил Джингшен. — Может, у вас позвоночник защемило?
72
Шань-шуй — вид традиционной китайской живописи, пейзажи с изображением гор и воды, символизирующих мужское и женское начало Инь-Ян.