На протяжении путешествия Лан Хуа пришлось несладко. В детстве он жил бок о бок с отцом и матерью в родном доме, потом поселился в роскошно обставленной Пагоде Тысячи Созвездий, а теперь обустроил свой собственный дом, который не покидал много лет. Лекарь привык спать на мягких шёлковых простынях, регулярно мыться в теплой воде и есть на обед только что сваренные супы с добавлением приправ. Но в диких лесах Долины Камней условия не позволяли ему неторопливо приводить себя в порядок по утрам и начинать день с чашечки зелёного чая и оздоровительной гимнастики.
Каждый вечер путники засыпали на твердой земле, используя плащи вместо одеял. Для того, чтобы умыться, они долго блуждали в поисках родника или реки, а завтраком им обычно служили пойманные Хэ и зажаренные на костре птицы. Лекарь не одобрял такой еды, поэтому с унылом видом жевал кружочки сушеного корня лотоса. Он ничего не говорил и не жаловался, но всем было очевидно, что Лан Хуа сильно скучает по дому с его удобствами.
— А мне здесь нравится, — Джингшен поставил летающий меч вертикально и оперся руками на рукоять. — Туманы и вода — моя стихия. За шестьдесят восемь лет жизни на островах я с трудом могу представить мир, в котором нет белой дымки и шума волн…
На него неожиданно накатила тоска по родине и Звёздному морю, но он тряхнул головой, стараясь выгнать из неё грустные мысли.
— Скоро пойдет дождь, — сказал Энлэй, внимательно всматривающийся в небо вместе с Хэ. — Нам нужно найти укрытие.
— Давайте пойдем вдоль реки, — предложил Джингшен. — Может, она вытекает из грота, в котором можно переждать непогоду?
Вчетвером они направились дальше на север, где потоки воды цвета стали поворачивали в другую часть леса. Полчаса они пробирались через высокие, дикие заросли, и вскоре вышли под густую сень сосен. Пока юноши отдыхали на большом поваленном дереве, Лан Хуа, поправив прилепленные к плечам талисманы, решил сходить глубже в чащу. Сумерки ещё не наступили, нечисти можно было не бояться, однако гром звучал всё чаще и громче, белоснежное полотно неба ножом разрезали вспышки молний.
Джингшен подумал, что если поблизости не найдется убежище, то они попадут под сильный ливень. Когда юноша сделал несколько глотков из бамбуковой фляги, спереди донесся звонкий голос лекаря.
— Смотрите-ка, здесь колодец! Он весь прогнил и покосился, но вода внизу чистая. Рядом кто-то живет?
— Не исключено, — задумчиво отозвался Энлэй. — Зачем строить колодец, если здесь никого нет?
Они поднялись и пошли вслед за Лан Хуа. Хэ, тихо хмыкнув, взвалил на плечи меч и мешок с припасами и тяжелой походкой последовал за ними.
От колодца с почерневшей от влаги крышкой и покрытым мхом каменным основанием вела утоптанная дорожка. Путники поднялись по ней вверх, пока сосны, о чьи корни Джингшен успел споткнуться уже десяток раз, не расступились и не открыли проход на укромную поляну.
— А вот и дом лесника! — обрадовался Лан Хуа, указав на старую хижину у склона.
Как только он произнес эти слова, с неба упали ледяные капли дождя. Лекарь ойкнул, поднял над головой свою сумку и побежал к входу в жилище. Юноши припустили за ним, а Хэ чуть отстал. Джи, чьи волосы уже промокли насквозь, обернулся к нему и увидел, как мужчина с хмурым видом смотрит на хижину. Та была самой обыкновенной, лишь деревянные доски, из которых её сложили много лет назад, выгорели на солнце и отсырели, колонны, поддерживающие крыльцо, покосились, и одно из окон было заткнуто грязными тряпками. Сбоку от дома лежали толстые бревна и глиняные горшки, что указывало на присутствие хозяина.
— Пойдемте, учитель Хэ! Не самое уютное убежище, но хоть какая-то крыша над головой.
Лан Хуа тем временем отряхнул промокший подол зелёного ханьфу и осторожно постучал в дверь. Джингшен, добежавший до крыльца, схватился за колонну и, затаив дыхание, прислушался к звукам внутри.
За дверью слышалось потрескивание огня и легкий шум, будто по полу тащили что-то тяжелое. Когда звук прекратился, рядом с запертым окном прошуршали шаги и дверь со скрипом отворилась.
Путешественники приготовились увидеть дряхлого старца или крепкого, сурового мужчину, но ожидания их не оправдались — на порог вышла хрупкая юная девушка в обтягивающем чёрном платье с узором в виде алых цветов. Ткань была протертой и побледневшей, как и стены дома, но тело, что скрывалось под ней, заставило юношей и доктора затаить дыхание. Все трое, неискушенные обществом представительниц прекрасного пола, не смогли взять себя в руки и без стеснения разглядывали красные губы, родинки под нижними веками и короткие прямые локоны, обрамляющие гладкое лицо. Джи, встретившись взглядом с раскосыми, весело прищуренными глазами, пришел к выводу, что Юйлань всё же не самая красивая женщина, которую он встречал.