Издалека донеслось пение, сопровождаемое перезвоном струн и нежным звучанием флейты. Оно заставило Джингшена поторопиться и протиснуться между людьми, которые слушали музыку с довольными лицами. Сердце ускоренно забилось в груди, и юноша, извиняясь на ходу, растолкал толпу и бросился к белому мосту, соединяющему основной остров с Восточным рынком. Впереди находилась большая площадка, огороженная высоким забором. За ее пределами в зарослях тростника переливалась прозрачная золотисто-голубая гладь воды, словно Священная Жемчужина.
Вбежав за ворота, Джи направился прямо к сцене, которая привлекала внимание всех посетителей рынка. Кругом дымились лотки с горячими супами, жарились на сковородах морепродукты, белели на тарелках рисовые колобки, но даже те, кто был поглощен едой, не могли оторвать взор от подмостков, озаренных раскачивающимися на жердях уличными лампами.
Осторожно пробравшись через крытый павильон с колоннами, Джингшен облокотился на перила возле сцены и, внимательно посмотрев на выступающего музыканта, счастливо улыбнулся.
Закатные лучи окутывали участников выступления золотым ореолом. Казалось, что люди сошли со старинных фресок, украшающих стены храмов. По бокам сцены, перед резной деревянной ширмой с изображением летящих над морем ласточек, в ряд выстроились молодые люди, сосредоточенно играющие на тростниковых флейтах. Перед ними энергично танцевали мальчики и девочки в голубых одеждах. Они, словно рой бабочек, перемещались по сцене и, улыбаясь, взмахивали большими шёлковыми веерами с блестящей вышивкой. Их взмахов не было слышно из-за громкой музыки и возгласов толпы, но Джи казалось, что до его ушей доносится шорох ткани, смутно напоминающий звуки хлопающих крыльев. Маленькие танцоры плавно опускали и поднимали веера, резво кружились, скользя по начищенным доскам.
Несмотря на их слаженность и усердие, выражаемое в изящных движениях тонких рук, внимание Джингшена было приковано к музыканту, стоящему в центре сцены. Его белое ханьфу с широкими рукавами развевалось на легком ветерке, а лицо скрывалось за маской зайца. Лишь между ушами виднелись тёмные пряди волос и алая шпилька с кисточкой, и в прорезях иногда поблескивали светлые глаза. Он, не глядя, перебирал струны цитры, которая переливчато звенела на всю округу. Музыка окутывала душу спокойствием, и её лёгкое звучание заставляло сердце вдохновленной птицей трепетать в груди. Встретившись с Джингшеном взглядом, музыкант тихонько качнул головой, а его губы, с которых срывались слова протяжной песни, на мгновение изогнулись в легкой улыбке.
Это выступление было подготовлено специально к Празднику Полной Луны. Молодежь, скучающая из-за неспешной и однообразной жизни на островах, с большой радостью согласились выучить несложную мелодию. Большинство жителей островов с детства умело играть на флейтах — тростника для их изготовления росло много, а с музыкой работа на полях шла веселее. Пока они репетировали вместе с Энлэем, который за первую неделю на Туманных островах успел завоевать внимание всех местных жителей, десятилетиями не слышавших музыку цитры, Ло Фэй собрала своих учеников и выучила вместе с ними несложный танец. Их родители, узнавшие об этом, так оживились, что решили подготовить к празднику целую программу выступлений с маленькими театральными сценками, танцами и пересказами древних преданий.
Когда последнее движение было завершено, а свист флейт слился в единый звук с звоном цитры, лучи солнца ярко сверкнули на горизонте и утонули в синем море небосвода.
Публика взорвалась аплодисментами, и дети, радостно подскакивая на сцене, побежали к своим родителям. Выпрямившись и сложив руки на груди, Джингшен с улыбкой наблюдал за ними, пока не заметил, что к нему приближается музыкант в белом. Кивая и кланяясь на ходу восторженным жителям, он поправил складки костюма и, перехватив цитру другой рукой, направился прямо к Джингшену.
— Восхитительно, как всегда, — засмеялся юноша, шагнув к нему на встречу. — Помяни мое слово, когда-нибудь благодаря своему таланту ты вознесешься в Заоблачное Царство.
Склонив голову, музыкант поддел белую маску и сдвинул её в бок, открывая смущенное юное лицо. Ресницы над его серыми глазами отбрасывали на залитые светом фонарей щёки легкую тень. Вздохнув, он усмехнулся.