Энлэй посмотрел в слезящиеся глаза матери и с тяжелым взглядом посмотрел на отца.
— За несколько месяцев дружбы с Джингшеном я почувствовал больше тепла и радости, чем за восемнадцать лет жизни с тобой, — сжав зубы, бросил он ему. — Лучше я буду жить в нищете, без гроша за душой, но зато с человеком, который меня уважает.
Сказав это, он пошёл вперёд по дороге. Джи последовал за ним, но через несколько шагов обернулся, посмотрел на печальную и потерянную Дэйю и, поймав её взгляд, медленно покачал головой. Ему стало жаль эту женщину, чья личность была под неподъемным давлением властного мужа.
Юноши долго шли в тишине, не решаясь заговорить о случившемся. Только когда они вышли за пределы города, Джи сказал:
— Твой отец — сумасшедший. Когда в следующий раз пойдем в город, не отходи от меня, мало ли, что придёт ему в голову.
— Хорошо. Я надеялся, что не столкнусь с родителями на улице, но это всё-таки произошло. Анли не такой большой, как Денлун или Сичоу, поэтому мне нужно было быть готовым к случайной встрече, но я не хотел об этом думать… — Энлэй закрыл глаза и снова обхватил себя за плечи, словно хотел спрятаться. — Не ожидал, что отец настолько зол на меня, чтобы бросаться с кулаками… Он совсем не изменился. Самый худший человек, которого я встречал в своей жизни — мой отец, — судорожно вздохнув, он крепко сжал зубы, вызывая у Джингшена сильное сожаление.
— Почему твоя мама живет с ним? — нахмурился он. — Она показалась мне хорошей женщиной, но очень усталой и нервной.
— Мама не может уйти от него, у неё нет своего жилья и нет родственников, которые смогли бы её принять. Она любит меня, но редко заступается перед отцом. Мама боится его даже больше, чем я, поэтому и не спорит с ним. На самом деле, ей было всё равно, кем я стану — поваром, стражником или музыкантом. Но она не могла сказать отцу, чтобы тот отстал от меня со своим императорским колледжем.
— Твоя мама должна понимать, что ты не можешь вернуться. Если ты дальше продолжишь жить с отцом, то просто сойдешь с ума!
— Она понимает это, но не хочет остаться одна. Раньше ей было легче, потому что она заботилась обо мне, но, когда я ушёл и стал независимым, у нее пропала причина жить с отцом. Идти ей некуда, поэтому это безнадежная ситуация.
— Почему? Ты же ушёл несмотря на то, что тебе негде было жить.
— Я — другое дело. Игрой на цитре можно заработать прямо на улице, а у мамы нет ни талантов, ни образования. Она уже немолода.
Юноши помолчали, пробираясь через раскидистые ветки деревьев.
— Послушай, — неуверенно позвал Энлэй, кое-как успокоившись. — Я никогда не видел тебя в такой ярости. Зачем ты вытащил меч? Хорошо, что городские стражники припозднились и мы ушли раньше. Тебя могли бы схватить.
— Схватить?! — возмутился Джингшен. — За что? Это не я учиняю беспорядки и набрасываюсь на людей, а твой отец.
Остыв, он продолжил:
— Извини, если напугал. Я в первый раз в жизни так разозлился. На Туманных островах было несколько человек, которые меня недолюбливали, но они не решались выступать передо мной. Всё-таки, я бессмертный и лучший ученик всеми почитаемой Покровительницы Ло Фэй.
— А почему твои глаза поменяли цвет? Ты словно перестал быть собой.
— Так вот, как я выглядел? — Джи смущенно рассмеялся. — Когда мне было пятнадцать лет, морские чудовища испортили вишнёвый сад наставницы. Это её любимое место для отдыха. Когда она увидела поломанные ветки и поваленные деревья, она так разозлилась, что её глаза стали светиться белым! Ло Фэй вытащила ворох талисманов и одним взмахом уничтожила всех монстров, притаившихся на острове. Я тогда стоял рядом с ней. После она сказала, что это проявление «божественного гнева» и что сильные эмоции могут затуманивать разум. Весь остаток дня она провела в медитации. Мне тоже не помешает. Вот выпьем чая и сразу начну!
— Я с тобой. Мне тоже не помешает восстановить душевное равновесие, — слабо улыбнулся Энлэй.
Они наконец вернулись обратно в Храм Хэ. Разница между температурой на улице и в доме ощущалась как никогда сильно: к вечеру в зимнем лесу становилось по-настоящему холодно. Джингшен быстро прошмыгнул на кухню и сел возле очага. Юноша потёр ладони и шею, недоумевая, как он не почувствовал, что замерзает, пока был в городе. Коснувшись своих холодных щёк, он закрыл глаза и направил в руки слабые потоки ци, пытаясь согреть лицо.
Со второго этажа доносились тихие шаги — Хэ уже вернулся с охоты и отсиживался в своей комнате. Энлэй обошёл кухню, заглянул в котел и сообщил: