Закончив школу, Энлэй подрабатывал в Анли помощником повара на постоялом дворе. Время, которое он провел на кухне, не прошло даром. Юноша умело очистил корень имбиря, затем добавил в котел с водой фрукты, мёд, корицу, бадьян и кардамон. Попросив Джингшена следить за огнем, Энлэй скатывал рисовые шарики и добавлял в них начинку из перетёртых в пыль кунжута и сахара.
Скоро бульон закипел, соблазняя Джингшена своим бодрящим, сладким ароматом мандаринов. Энлэй бросил в котел порцию шариков и, вытерев со лба пот, обернулся к другу.
— Сейчас сделаю соус для твоей лапши. Когда ты готовил сам, чуть огонь не начал выдыхать из-за остроты. Я учту все пропорции, надеюсь, получится вкусно. И откуда у тебя такая любовь к острому?
— Наверное, наследственное, — сказал Джи, помешивая бульон. — Мама рассказывала, что мой отец тоже любил острое. При первом знакомстве он угостил её таким обжигающим вином, что мама на него накричала.
— А она была вспыльчивой женщиной, — хохотнул Эн.
— Да, но на меня она злилась крайне редко, — Джингшен потрогал золотую серёжку в ухе, предаваясь воспоминаниям.
Когда время приблизилось к часу Мыши, юноши накрыли стол и приготовились ждать. Скоро их надежды оправдались.
На лестнице послышались тяжелые шаги. Джингшен почувствовал дежавю, вспомнив, как несколько месяцев назад к нему так же спускалась Ло Фэй. Вот медленно показался подол чёрного ханьфу, пояс с алой кисточкой, рукава накидки, расписанной драконами, и перед учениками предстал их наставник. Сегодня его распущенные волосы красиво струились по спине, лишь несколько коротких прядей падало на лоб, прикрывая странный ожог. Его узкое лицо с высокими скулами в первый раз выражало такое дружелюбие.
Джингшен и Энлэй мгновенно вскочили и поклонились учителю.
— Господин Хэ! — обрадовался Энлэй. — Мы очень рады, что вы решили встретить Новый год с нами.
— Вам очень идёт этот костюм, — добавил Джингшен.
— Спасибо, — кивнул бессмертный. — Всё равно вы не будете давать мне спать всю ночь. Уж лучше попробовать эти прекрасные юаньсяо, чем безуспешно пытаться заснуть.
Мужчина сел рядом с Энлэем, поблагодарил за еду и подцепил палочкой угощение. Юноши с нетерпением наблюдали за его лицом. Оно было спокойным и безучастным, но, когда рисовый шарик был съеден, на губах Хэ расцвела, подобно цветку камелии среди снегов, довольная улыбка.
— Вам нравится? — не удержался от вопроса Энлэй, который всё это время нервно сжимал пальцами края столешницы.
— Очень, — помедлив, ответил генерал. — Они похожи на те, что я пробовал в молодости.
— А почему вы попросили приготовить этот десерт? — поинтересовался Джи, уминая лапшу. У Энлэя она правда вышла лучше, чем у него.
Хэ помолчал, раздумывая над ответом. Юноша подумал, что тот так ничего и не скажет, но внезапно генерал тихо объяснил:
— Юаньсяо было любимым лакомством моей возлюбленной. Она работала служанкой во дворце, где к столу подавали множество изысканных блюд, но она, выросшая на окраине Чэншу, с детства привыкла к этому незамысловатому угощению. Поэтому Аймин каждый раз просила меня покупать ей юаньсяо, когда мы договаривались о встрече.
Слова генерала звучали печально, но с непривычной ноткой нежности.
— Она была дорога вам, да? — тихо спросил Энлэй.
Хэ, который переливал бульон в отдельную чашу, замер, но быстро опомнился и кивнул.
— До становления бессмертным у меня было немало друзей, — продолжил удивительно разговорчивый этим вечером мужчина. — Я никогда не был общительным, но люди сами ко мне тянулись. Вышестоящие по званию относились ко мне, как к равному, поэтому я быстро продвинулся по службе. Солдаты мне завидовали, но уважали. Меня всегда сопровождали мои самые верные друзья — Кианфан и Сянцзян. Первый был сыном знаменитого капитана корабля, мы дружили с детства, так как наши семьи жили по соседству. А с Сянцзяном мы познакомились во время службы, до неё он жил в лесу на горе Феникса. Мы шли вместе до самого конца, пока… — он запнулся и нахмурился. — Пока война не унесла их жизни.
Между чёрными бровями учителя образовалась глубокая складка, а всё его лицо накрыла мрачная тень.
Энлэй отложил палочки и повернулся в сторону главного зала, где находился алтарь.
— Уверен, они были такими же выдающимися героями, как вы.
— Почтим их память? — предложил Джи, подливая в пиалу наставника рисового вина.
Они сделали несколько глотков и мысленно помолились за усопших воинов.
— Когда-нибудь я подробнее расскажу вам о своём прошлом, — медленно произнёс Хэ. — Но сегодня давайте отдохнем. Вы двое славно постарались за прошедшие месяцы. Когда Цзимин привёл вас, я думал, что вы быстро потеряйте настрой и покинете мой храм, но я должен признать, что вы делаете успехи. Особенно ты, Джингшен, — генерал поднял взгляд, и Джи показалось, что в его тусклых и пустых глазах появились отблески света. Может, в них просто отражались красные фонари. — Ты хорошо владеешь мечом. Дух воина у тебя в крови.