Возле сгоревших клумб лежало тело, в котором мужчина узнал свою возлюбленную. Огонь не тронул покрытую слоем сажи кожу, ни один ожог не испортил красоту милого лица, лишь в платье зияли выжженные дыры.
Хэ кинулся к ней, чуть не упав, и аккуратно положил её к себе на колени. Веки Аймин были закрыты, а губы окрасились в мертвенно-серый цвет. Мужчина взял её за запястье, лихорадочно щупая пульс, а потом прижался ухом к груди.
Искры надежды, которые были последним источником света во тьме павшего города, медленно погасли в его зрачках.
Хэ уткнулся в шею возлюбленной и затрясся. Когда он приподнял голову, Джи обнаружил, что наставник плачет. По его красивому, но испачканному чёрными разводами грязи лицу прокладывали дорожки кристально-чистые слёзы.
— Почему? Почему? — всхлипывая, шептал он. — За что? Почему она не выжила? Она должна была!..
Видеть, как сходит с ума от горя некогда гордый и бесстрашный воин, было так же тяжело, как наблюдать за матерью, потерявшей ребёнка.
Внезапно Хэ поднял лицо к небесам и громко закричал.
— За что вы поступили так со мной? Вы отняли у меня всё — страну, дом, друзей, любимую! Ради чего я сражался?! — с каждой фразой его голос становился громче и надрывнее. — Ради чего я одолел каждого из этих чёртовых тайксеновцев?! Чтобы потом остаться одному на руинах родины? Почему вы не помогли нам?
Джи не понимал, к кому именно обращается генерал, но слова мужчины были наполнены такой яростью и отчаянием, что ему казалось, он сам сейчас расплачется.
— Слышите? Боги! Я ВАС ПРОКЛИНАЮ!
Хэ зашёлся в долгом душераздирающем крике, смешанном с приглушенными рыданиями и всхлипами. Судорожно вздыхая, он упал на землю рядом с телом Аймин и, опустошенный, прошептал:
— Смысл мне жить?
Дрожащей рукой он потянулся к чёрной рукояти меча на поясе. Звон металла нарушил гробовую тишину двора, и вот острое, запятнанное ржаво-бурой кровью лезвие приблизилось к его шее.
Сердце Джингшена чуть не остановилось от ужаса, но Хэ, готовившегося совершить самоубийство, прервало движение неподалёку. В остекленевших глазах мужчины отражалась светлая тень, которая заставила его отвлечься.
Над телом Аймин парил изящный белый журавль. Птица грустно смотрела на генерала.
— Это… ты? — изумленно поднял брови Хэ и в растерянности оглянулся.
Со всех сторон доносились жалобные крики, напоминающие журчание стремительного горного потока. Над руинами Чэншу кружили сотни полупрозрачных птиц, еле различимых в сумрачном небе. Журавлей было так много, что они заполнили собой всё небо, но густая дымка всё равно просвечивала сквозь их оперение.
В ту же минуту гаснущее пламя на деревьях вспыхнуло с новой силой и приняло форму кленовых листьев. Сад, двор, улица, а за ним и весь город, словно распустившийся по утру цветок, заполнили алые кроны деревьев.
Хэ с широко раскрытыми глазами озирался по сторонам. Он был совершенно обескуражен и не понимал, что происходит.
Тут на сгоревших кустах, возле которых сидел генерал, появились крохотные почки, которые безостановочно перерастали в бутоны, а после — в красные цветы. Сад снова горел в пожаре из таинственно шелестящей листвы и душистых камелий.
Вдруг облака на небе расступились, и город озарила белая вспышка, настолько яркая, что Джингшену показалось, он сейчас ослепнет. Столп света выхватил темный силуэт Хэ, а когда померк, раны на теле и красный порез на шее мужчины затянулись.
Генерал ошеломленно ощупал своё лицо, слабо сияющее в вернувшемся полумраке, словно светоч. На левой стороне его лба проявилась метка. Мужчина зашипел от боли, отдергивая руки от розоватого ожога странной формы.
Боги, которых он проклинал, наказали его бессмертием.
***
Джи пришёл в себя и нахмурился. Образы полыхающего города, чёрного неба и раненых воинов ещё стояли перед его глазами. Поморгав, юноша сообразил, что находится в храме и сидит на дощатом полу главного зала.
Подняв голову, юноша столкнулся взглядом с пристально наблюдающим за ним наставником.
— Вы… — начал Джингшен, но осёкся. — То, что вы пережили… Это ужасно. Я и представить себе не мог, что всё было настолько плохо.
Рядом послышался шорох одежды, сопровождаемый шумным вздохом.
— Учитель Хэ, — тихо позвал Энлэй. — Что случилось потом?
Мужчина с непроницаемым лицом сложил руки на груди.