Иногда вдоль дороги попадались миниатюрные святилища с загнутыми мятно-зелёными крышами. Возле них стояли статуи, изображавшие богиню Цзяннан, которая держала корзины с травами. Её распущенные длинные волосы развивались за спиной вместе с лентами бинтов, обвивающих её ноги и предплечья. Резкие, строгие черты лица не отличались миловидностью, присущей богине музыки Сюин. Местные жители почитали Цзяннан как покровительницу целителей, которая даровала людям лекарственные травы тысячи лет назад.
Деревни в Долине Лотоса строились прямо на озерах — земли в бывшем Юане было не больше, чем водоемов. Квадратные домики с тростниковыми крышами возвышались на поднимающихся из воды длинных сваях, их отражения колыхались в воде, как в подернутом рябью зеркале. Жители передвигались по улицам на вытянутых деревянных лодках, а дети, чей вес могли выдержать огромные лотосовые листья, прыгали меж зелёных островков и мастерили венки из молочно-белых кувшинок.
Только Син Юн, самое крупное поселение в Долине Лотоса, находился на местами заболоченной земле. К несчастью, по прибытии путников в город погода резко испортилось — на север пришел западный циклон — и на весь день заладил дождь. Промокшие юноши сняли комнату на первом попавшемся постоялом дворе «Чэн-шэнь», названном в честь бога земледелия.
Ветер врывался внутрь из открытого окна и игрался длинными занавесками. Пока Энлэй договаривался со слугами о чашке супа и чайнике, Джингшен сидел на сухом местечке на балконе, наполовину скрытом за выступающим козырьком. Впереди, за много ли от города, на массиве каменной платформы, поросшей зелёными рощами, даже сквозь вечерние сумерки и пелену дождя сверкал, как маяк над морем, золотой шпиль Пагоды Тысячи Созвездий. Там, на самом высоком возвышении в Долине Лотоса, находились владения Благословенной Луной и Солнцем Юйлань, самой старшей среди бессмертных империи.
Неожиданно занавески отодвинулись в сторону, и вошел Энлэй с дымящимися плошками супа в руках. Его серые глаза ловили отблески падающих капель, а чёрные волосы, сильно отросшие за полгода и теперь собранные в низкий хвост, отливали мягким серебристым сиянием. Сдув с носа непослушную чёлку, музыкант спокойно улыбнулся и сел рядом на деревянную ступеньку.
— Цены здесь не такие высокие, как в столице, — заметил он, вручая Джингшену чашку с пахнущем имбирём бульоном, в котором в облаке из капусты и кинзы плавали вонтоны50. — Жаль, погода испортилось, было бы интересно посмотреть на город.
— Согласен, — отозвался Джи, сделав жадный глоток. — Завтра пойдем к Юйлань, тогда и прогуляемся. Видишь ту возвышенность? На карте написано, что это плато Тяньшань, территория бессмертной.
— Далековато от города.
— Ага! — поддакнул Джингшен. — И как она спускается вниз?
— Плато не очень высокое, спуск или подъем не должен занимать более получаса, если глаза меня не обманывают. Но я думаю, госпожа Юйлань не покидает своих владений. Если ей что-нибудь нужно, она посылает слуг, — внимательно разглядывая пейзаж, высказался Эн. — Сам подумай, будет ли ходить на рынок женщина, живущая в золотой пагоде и почитаемая местными как небожительница?
— Думаю, если бы не Рубиновая Императрица, она могла бы занять титул правительницы Шанлу, — усмехнулся Джингшен. — Я, конечно, понимаю, что у нашего дорогого наставника Хэ к ней объяснимая неприязнь, но она великая женщина, раз смогла добиться таких высот.
— Как думаешь, она примет нас у себя во дворце? — между бровями Энлэя, чей ум занимали более насущные вопросы, залегла глубокая складка.
— А в чём проблема? — удивился Джи. — К Хэ мы же точно так же пришли, без предупреждения.
— Тогда нас представил мой дядя, который, как оказалось, знает Хэ всю свою сознательную жизнь, — возразил Энлэй, сосредоточенно подцепляя палочками убегающий вонтон. — А сейчас мы без поддержки. Не думаю, что нас просто так пустят.
— Эн, я не говорил тебе, но в день, когда мы только поселились у Хэ, он подошёл ко мне и поинтересовался, не бессмертный ли я. Когда я спросил, как он об этом узнал, он ответил, что ему подсказало чутье. А ведь он младше Юйлань на триста лет, — Джи поднял вверх указательный палец. — Если она увидит меня, то сразу поймет, кто я и зачем пришёл.
— Правда? — повернулся Энлэй. — Хотя, к чему вопросы, ведь люди, прожившие сотни и тысячи лет не могут не отличаться проницательностью. Может, она и про этот странный камень что-то расскажет? — юноша кивнул в сторону лежащего на коленях Джингшена шарика.
— Я обязательно спрошу у нее. Чувствую, что камень не просто так с неба свалился, в нём заключена какая-то тайна. Может, это древний артефакт, — Джи раздумывал о том, не является ли камень даром Белоснежного карпа, духа Топаза, обитающего в Ирисовом озере, но потом вспоминал, что это всего лишь легенда и настоящего карпа так никто и не видел. Да и вообще, с чего император стал бы делать подарок проезжающему мимо путнику? — Впрочем, неважно. Давай сегодня отдохнем, а завтра поднимемся на плато Тяньшань.