Пока Лан Хуа рассказывал историю, тропа привела путников на поляну с высокими зарослями шалфея и деревьями с прекрасными голубыми цветами, которые сияли синим светом в густой тени, отбрасываемой нависающими над лесом каменными уступами плато.
— И вы согласились, — сказал Джингшен, когда лекарь закончил говорить.
Лан Хуа кивнул.
— Да, я был несказанно рад приглашению. Я с детства хотел стать травником, а после болезни матери осознал, насколько важен труд лекарей, поэтому о том, чтобы учиться у самой Благословенной Луной и Солнцем, мог лишь мечтать.
— Не знал, что Юйлань такая великодушная.
— Она доверилась вам несмотря на то, что вы без спроса вторглись в её личные владения? — с сомнением произнёс Энлэй. Свет от голубых цветов отражался в его зрачках, делая их похожими на бродячие огни, с которыми Джи столкивался в глубине леса Вечных клёнов.
— Да, госпожа бессмертная посчитала, что я смелый и решительный человек, готовый вылечить человека любой ценой, а люди, готовые жертвовать собой ради других — большая редкость. Юйлань ставила меня вровень со своими потомками, вместе с ними я учился выращивать лекарственные травы, изготавливать снадобья, разбираться в болезнях… Одним словом, быть целителем.
— С потомками? — переспросил Энлэй. — Они все живут в Пагоде Тысячи Созвездий?
— Их, наверное, несколько сотен…
— Господин Джингшен прав, а Энлэй не совсем, — щёлкнул пальцами Лан Хуа и рассмеялся. — У госпожи Юйлань две сотни потомков, но не все они живут на плато Тяньшань. Одни отправились врачевать в города Шанлу, другие переехали в дальние страны.
— А среди тех, кто покинул плато, не было лекаря по имени Вэйдун? — Джингшен коснулся привязанного к поясу ханьфу бронзового колокольчика, вспомнив о разбитом сердце призрака Мэйфэн.
— Сожалею, но не помню человека с таким именем.
Они помолчали, пробираясь через висевшие над головами гроздья нежных пурпурных цветов и жёлтых шишкообразных ягод.
— Сейчас с вашей матерью всё в порядке? — в свою очередь задал вопрос Энлэй.
— Да, она полностью поправилась и продолжает жить в деревне с отцом. Я редко приезжаю к ним, но они меня очень любят, а мама каждый раз говорит, что, если бы не моя решимость, она бы не выжила, — уголки губ мужчины печально опустились.
— На вашем месте я бы поступил точно так же, — попытался подбодрить его Джи. — Счастье, здоровье и тем более жизни близких стоят того, чтобы рискнуть всем, что у тебя есть.
— Нужно очень сильно любить человека, чтобы пожертвовать собой, — пробормотал Энлэй.
— Да, но пострадать, спасая родственника или друга лучше, чем потом жалеть об упущенной возможности и оказаться не в состоянии помочь.
Энлэй неразборчиво промычал что-то в ответ, переступая через группку малиновых грибов с лиловыми пятнашками на шляпках. Они, вместе со светящимся голубовато-изумрудным мхом росли по краям тропы, которая вдали упиралась в основание каменной лестницы.
— Вчера хотел спросить, но не успел, — снова нарушил тишину Лан Хуа. — Вы говорили, что были у Хэ. Как у вас получилось встретиться с ним и даже пообщаться? Наставница рассказывала мне, что он нелюдим и выходит из своего леса раз в десяток лет…
— Мы не просто познакомились с ним! Мы его ученики, — с сияющей улыбкой подбоченился Джи.
Лан Хуа не смог сдержать возгласа удивления и заинтересованно оглядел юношей.
— Джингшен хотел найти наставника по боевым искусствам, а я посоветовал ему учителя своего родственника, — пояснил Энлэй. — Как выяснилось, мой двоюродный дядя учился у самого Благородного Генерала…
— Вы смогли с ним поладить? Юйлань говорила мне, что бессмертный Хэ ведёт себя холодно, но страшен в гневе. Во время встреч с наставницей он делал вид, что её не существует, а стоило ей к нему обратиться, как он испепелял её взглядом и молча уходил. Поэтому я всегда думал, что у него суровый характер и он не хочет ни с кем общаться.
— Отчасти это правда. Хэ — серьезный и замкнутый, разговорам он предпочитает охоту на нечисть и наблюдение за призрачными журавлями, но…