Первая мысль после прожитого дня — всегда правильней всего, если пришло в голову хоть что-либо из нового, незамедлительно и сразу записать. Тогда, ночью, писалось и заметно проще, да и легче, и помнилось увидевшееся несколько получше, и возникали специфические мысли именно о таком, о чём писалось. Теперь пол дня позади, и есть ещё вроде бы что взять и записать, одно только, некие возможности вспоминать минувшее уж если возникают, то, как не крути, но только лишь отчасти. Что же касается дня, в плане подмеченного здесь ещё раз сам себе имею склонность взять и повторить, что это весьма хорошо, что столь толково и к чему-то именно похожему-подобному, а подготовили, да и дар от Господа получен именно такой, какой и нужно. Иначе именно такое точно ну никак бы не заметил. О всяком и таком, как теперь людей не до такой степени откровенно на столь недоброкачественные физиономии разводит, получше в телефоне написал, как надо понимать, время придёт, оттуда, в телефоне писанное, и в подобный текст когда-нибудь перенесу. Сейчас скорей всего, а поважнее будет отмеченные некие помарки в поведении, совершенно случайно в обстоятельствах подмеченные, всё-таки не забыть, случайно в стороне оставив, после чего старательно, детально описать. А между тем, подготовили действительно хорошо, потому некоторые вещи, для любого всякого обычного живущего вполне обыденные и простые, сразу стали казаться в достаточной степени странными. То, что раньше те, которых каждый раз пытались разместить перед таким, что воплощает именно минора в храме и во время протекающих молений, отличались избыточно коротким ростом, что ж, именно такое и по ходу дела подмечал уже действительно давно. Раньше такого рода молящиеся, вследствие того, что короткими были, не слишком-то и мешали, пусть всё время пытались между лицом и распахнутым притвором оказаться. Теперь ситуация реально изменилась, и вследствие подобного уже несколько раз перед распахнутым порталом в храме норовит встать мужик и росточком, вне сомнения, повыше, а если всё-таки смещаюсь в сторону, после чего размеры-габариты тела и встающий на пути взгляда затылок теряют некую возможность помешать, незамедлительно появляется ещё кто-то, очередному из таких мужику словно будто бы на пару, далеко не всегда такому мужику, между прочим, знакомый, чаще всего это и вовсе женщина, но тоже с заметно более крупным и приметным ростом, после чего тоже пытается увиденное телом-головою загораживать. Пусть далеко не всегда всё всякое подобное становится предельно-нестерпимо нежелательным, тем более, что соответственно всегда вполне можно и своё положение без промедления чуть-чуть, а поменять, однако и сама повторяемость такого экзотического мелкого вредительства уже выглядит поболее чем просто любопытно, и это само по себе уже заставляет хоть о чём-то, связанным с подобным, а задуматься. И ещё, помня о подсказке о сторонних всяческих воздействующих, пока пусть лишь насколько получается, однако всё-таки начал присматриваться к всяческим таким, которые хоть в чём-нибудь ведут себя рядом ну хоть в чём-то как-то некорректно. Пока больше всего любопытного дарит именно транспорт. И первым, и самым заметным, стал довольно нелепый, встретившийся по пути субъект, косивший под слегка пьяного мужика средних лет. И неестественное поведение подобного на остановке, когда всё время возле-рядом с озабоченным видом вертелся-терся и крутился, по виду едва под руку не лез, да и прочие нюансы, всё скорей заставляло думать, что сразу же подмеченный странный субъект хочет таким, слегка разморенным выпитым, обычнейшим пьянчужкой именно казаться. Одной из первых такого рода выдающих мелочей стала, как раз, кстати, маска, точней попытка маску перед действием обычнейшим, когда такого рода неестественный объект собрался всё-таки в троллейбус заходить, надевать. Сразу становилось ясно и понятно, что с таким объектом из обычной повседневной реальности, субъект, обративший на себя внимание, до всего приключившегося, дела хоть какого-нибудь, и уж тем более повседневного контакта не имел. Да и такая истина из простых, что такого рода представитель общества человеческого, находясь под парами, маску никогда при входе в такой-то транспорт одевать бы не стал, тоже было этому косящему явно неведома. То, откуда все одеваемые маски всё-таки по ходу дела взялись-появились, и как в подобных трудах недееспособному в процессе помогали, здесь и вовсе песня полностью отдельная-особая должна быть спета, но тоже и всё о таком же — такого именно в нормальной жизни точно, говоря простым языком, попросту не бывает. Ну, а когда на озабоченного специально взял и прикрикнул, чтобы больше возле столь надоедливо не вертелся, и этот странный субъект вынужденно подальше отсел и с теми тремя девицами разговоры завёл, девицами, которые, судя по складывавшейся ситуации, от этого странного типа других, в транспорте едущих как будто бы отгородили, то здесь и вовсе все стало по сути своей ясно и понятно. И первое, что сразу бросилось в глаза, это то, что для создания полноценного изображения, подходящего видимым и происходящему, эти девицы с таким экзотическим объектом, вроде как подвыпившим, разговоры завели, после чего без малейшего промедления стало понятно, что, как этот мужик, и эти девицы, тоже мало что понимают и знают о самой схеме всей организации происходящего, и требуется здесь кое-что в дополнение ещё, чтобы хоть как-то, а спасти всю ситуацию. Ясно было только одно — о чём именно впору разговоры заводить, да ещё где, и как, и с кем такие разговоры как-либо пристало заводить, что этот озабоченный, что эти три девицы точно ни намёка на понятие не имели. Девицы, кстати, если оценить по внешности, в принципе выглядели очень даже миленько — приятно, единственное, даже при течении столь коротенькой поездочки успели совершить достаточно много самого странного вида сверх нелепейших, по сути, действий, которые обычный человек, находясь на месте этих, странных поведением девиц, совершать, уж это точно, при такой сложившейся ситуации, сомнений ни малейших нет, не стал бы. Это же в самой полной мере касалось действий-разговоров довольно среднестатистической внешности дамы в другом, на вид обычнейшем троллейбусе. Вначале подобная попутчица приложила какие-то нешуточные, в принципе, старания, чтобы бухнуть, сначала свои вещи, а потом и себя на то место, на которое вознамерился сесть, этим и явно нешуточно озаботившись на занятом сиденье обязательно раньше кого-то из едущих в этом транспорте сидеть, и чтобы никто ни в коем случае при всём подобном даже рядом не уселся. И это-то в полупустом троллейбусе! Потом, когда дама рядом сидящая, стоило рядом попросту усесться, незамедлительно ушла, после чего сразу же переместился, как большинство людей и поступили бы, поближе к проходу, стала прилагать весьма серьёзные старания, и в том числе даже словесные, желая, чтобы теперь, встав, обязательно такую странную особу туда, подальше, и притом вместе с вещами, именно к окну пропустил. То, что обычные люди себя таким образом, мягко говоря, никогда не поведут, столь странная представительница женского пола точно не знала, уж больно нелепым у этой дамы получился и набор слов, и действий, да и прочих тонкостей и фактов, промелькнувших, надо отметить, в заметной и чувствительной скоротечности, потому как, не желая мириться с пребыванием столь странного субъекта рядом с собой, ответил, что, это уж точно, не хочу вставать и кого-то и куда-то рядом с собой пропускать, демонстративно взгромоздил на освободившееся место свой не столь уж маленький, перемещаемый в процессе груз, после чего такая удивительная пассажирка практически незамедлительно, булькнув что-то невразумительное-малоприятное, выскочила из транспорта вон. Однако, в общем, все эти увиденные и подмеченные, довольно странного свойства события и действия в конечном итоге заставляли всё-таки серьёзным образом задуматься. Действительно, в общем и целом, на вид вполне нормальные человекоподобные обычные индивидуумы. Одна беда с поведением, разговорами, действиями. Бывало ведь и что-то чуть иное, ну, вроде этого, который, когда элементарным образом от храма уходил, тогда и высмотрел подобного — не скажешь даже, прикатился, скорее приполз едва перемещаясь в кресле-каталке к тамошним обычным побирушкам, кстати, никогда раньше этого среди подобных что-то как-то и не видел, ну, точно уж не приходилось что-то, уж больно внешностью подобный новоявленный мог напугать кого угодно, и любого, наделённого избыточной фантазией, при попытке прорисо