Кстати, здесь, не оттягивая, следует уточнить сразу — призывать устремиться к некой избранной, либо иной какой особой вере, одной из всех распространившихся среди столь многих существующих вероучений, в том, что понаписано здесь, ни в коем случае не захочу. Бог, или же, скорее, то великое и необъятное для человеческого разума, которое и принято называть сим всеобъемлющим и призывающим к такому поклоненью, общеизвестным словом Бог у людей Един для всех, Абсолютен, Всемогущ! Поэтому, если бы не было на то Неописуемой Могуществом и Абсолютной воли Бога, то и религий, самых разных, со всеми свойственными таким религиям поучающими наставлениями просто не было бы. А если та ли, иная из религий среди живущих существует, всё ещё зовёт своих каких-то поклоняющихся верующих совершенствовать каждым своим деянием, дарованную от рождения, бессмертную душу свою, значит всё происходящее угодно всемогущему Творцу! И быть по сему!
Теперь будет сказано несколько слов для людей с называемым обычно научным, или, если хотите, прагматичным складом ума. Наука, уж таким образом повелось, всегда находилась в откровенном противопоставлении с, испокон веку существующими, самыми разнообразными и склонными сопровождаться ненаучными фантазиями, религиозными догматами и постулатам. И здесь скорее можно видеть даже пользу, нежели какой-то вопиющий вред, потому как этого не признавать нельзя, что в условиях, когда, как кажется, всепроникающим сверх любопытным разумом исследуется всё, что только лишь душе угодно, притом сопровождается всё самого разного рода выводами и заключениями, согласие с которыми просто нелепо требовать и получать от таких, кто устремился к проявлениям веры, (при этом самого разного вида веры!). Людей науки такое точно не смущает. Отметившиеся на данном поприще способны в качестве гипотезы пытаться рассмотреть всё, что только появляется, во всяком случае, готовы с этим, прежде незнакомым, ознакомиться. И это хорошо! Хотя одновременно существует и другая сторона такого положительного свойства. Ведь мир окружающий, если не стараться с постоянством отворачиваться от неподдающегося объяснению, сразу заметно — доверху наполнен непонятным, и объяснений странному у таких, кто склонен всё исследовать, что раньше не было, и ныне не найти, и всё равно, для всяких, кто, как говорят, посвятил себя науке, свойственно придерживаться исключительно атеистического взгляда на привычное-происходящее, и допустить (хотя бы допустить!), что всё, хоть где-то, складывается столь необъяснимо, всё потому, к примеру, что в нелепом мире всё устроено неописуемо сложней, чем ныне афишировано этой самой изучающей наукой, увы, но таким, что верят исключительно и только в знание, такое даже в голову, к несчастью, не приходит! А между тем, коль не пытаться отстраниться взглядом от всего, что объяснить хоть как-то попросту не получается, действительно, никто из ныне обитающих людей, которым свойственно о чём-то рассуждать, и уж тем более людей с обычно называемым научным взглядом на происходящее, просто не сможет, пребывая в честности с самим собой, не согласиться с тем, что всё вокруг устроено как-то иначе, по-иному, и что всё в столь, казалось бы, знакомом окружающем мире организовано, уж точно, несколько, говоря мягко, не совсем таким понятно-объяснимым образом, как принято считать, начально исходя из исключительно научных точек зрения. Для всех, кому здесь что-то непонятно, объясняю: одно уж то, что здесь, среди живущих, изначально существует столь внушительное множество самых различных рас, народов и национальностей, притом у каждой из подобных групп людей, отличающихся, зачастую, даже свойственным строением, окраской тела, свой язык, своя культура и своя история, такое никакой наукою ну никак не объясняется, а между тем в мире, переполненном таким разнящимся разнообразием, живём! Научные — религиозные взгляды больше прочего доминируют, это не важно совершенно, людей подобное нисколько не смущает! По сути, попросту не замечаем всех такого рода странностей и несостыковок. Теперь появляется этот, мягко говоря, необычный текст. Что же за мысли излагаются в написанном? Что ж, утверждать, что среди слов, формирующих содержание, найдётся разъяснение всему из ранее необъяснимого и непонятного, было бы просто верхом самомнения и очевидным проявленьем глупости. И всё-таки, впервые здесь окажутся описаны события, связанные с крайне ответственным выполнением, обычно называемых религиозными, догматов веры, при этом сразу следует отметить, что в результате всех подобных действий удалось продвинуться в вопросах понимания до того неясного и непонятного довольно далеко, такое по определению уже должно оказаться крайне любопытным, и, в том числе, и для людей научного взгляда на любого рода ситуацию. Что же касается того вопроса, почему возник такой спокойный взгляд одновременно и на религию, и на науку, обоснование выглядит достаточно простым — вся суть здесь в том, что по своей жизни двигаясь в самом начале, сплошь из-за пребыванья в окружении самого оголтелого коммунизма, даже более положенного переполнился крайне материалистичным взглядом на любое видимое, замечаемое, понимаемое, потом словно прозрел и, испытывая до того неведомые внутренние устремления, исполнил всё, что только можно было выполнить из в должной мере и толковым образом известного, по всей возможности и максимально правильно, и, спустя срок, как результат предпринятых трудов, пусть и прошло весьма немало времени, стал недвусмысленным свидетельством того, что все подобные, привносимые в обычнейшую жизнь самыми разными религиозными учениями, обычно очень однотипные нравоучения даруются живым, сомнений никаких нет, далеко не пустого слова ради! Придерживаясь поучений, в результате претерпел по меньшей мере экзотические перемены, при этом перемены в том числе и физиологические, и физические, и из разряда духовного состояния-восприятия бытия, то есть, по ходу дела стал иным даже непосредственно в телесных формах, а не только в области духовного контакта с окружающей реальностью! Иначе говоря, не шутя, действительно преобразился, по-настоящему, настолько, насколько только оказалось в данном случае возможным (по ходу процесса даже череп изменился, не говоря о том, что телом именно помолодел, и мозг по своим параметрам теперь иной, во всяком случае не такой, каким был до начала всех случившихся преображений), и отрицать теперь такое попросту нельзя! То есть, с некоторых пор, стал именно здесь, в собственном теле, живым воплощением-свидетельством того, что все эти религиозные нравоучения, (при этом всем и снова повторяю, что не столь уж сверх категорично важно, какие именно, особенно когда у основных религий подобные установки очень схожи!), с которыми существуем, зная о подобном уже многие и многие тысячелетия, ниспосланы живущим точно не пустого развлеченья ради! Что все эти, особенного рода, довольно странные и удивительные знания дарованы человеческому обществу, чтобы поверившие, в результате исполнения, пусть, зачастую, кажется, звучащих крайне странно, всех непосредственно таких, подобных, поразительных по смыслу наставлений, смогли, по результату, себя, при этом сами, более чем основательно преобразовать (изменить)! Что же касается вопроса, как именно преобразить и изменить? Об этом в тексте создаваемой по ходу дела книги написано довольно много всякого. И, вследствие того, что перемены, в том числе и качественные, вовсе не закончились и продолжаются, такое, кстати, чем дальше движемся, тем более чем в начале писанины видится, а потому по ходу дела только и могу, что подтвердить — у этих строк, что напишу, пожалуй, самым значимым для всякого читающего, выглядит благое свойство редкостной приоритетн