– Разве я не говорил это ранее? – выкрикнул Итан, злясь, – Расскажи об этом! – слишком громко.
– О чём? – Алек заламывает бровь, делая шаг ко мне.
Он не тупой. Ньюман умный. Слишком. Сто процентов, давно уже понял, что мы имеем в виду, что значит мой взгляд и мои слова… Так зачем же ему нужны еще и мое подтверждение?
– Твой отец – не абы кто. Он сможет тебе помочь. Твоя мать – адвокат! Они смогут тебе помочь разобраться с этой…
– Нет! – выкрикнула я.
Не знаю, кому именно это было сказано. Итану с его советами или приближающемуся ко мне Алеку. В любом случае хоть на одного они подействовали, как надо.
– Итан, – проглатываю с трудом ком, не отводя взгляда от Ньюмана, стоящего всего в сантиметре от меня, – Я всё равно уе…
Мне не дали закончить предложение, которое я с таким трудом старалась выговорить ровным голосом. Длинные пальцы Ньюмана сомкнулись на моём подбородке, придерживая, пока его властные губы ласкали мои в попытке заткнуть. Они вбирали мои всё сильнее и сильнее. Щёки обожгло, а мысли и обсессии, связанные с Маркусом, Японией, будущим улетучились, оставляя за собой пустую голову.
Так спокойно… так… тихо…
Не отрываясь от меня, Алек аккуратно забрал из моих рук телефон и, сбросив вызов, засунул в свой собственный карман штанов. Но сейчас мне было плевать. Были лишь он и я… Его губы и мои… Моё лекарство и я…
– Мне обязательно произносить свой вопрос в слух? – чуть оторвавшись, напал парень.
Он был зол. Очень сильно. И я терялась в догадках о причине его столь быстрой смены эмоций. Был ли это психоз? Или другая его психическая болячка? Или быть может я что-то сделала не так? Почему…
– Александр… – устало выдыхаю, отстранившись от него.
В порыве его страстного поцелуя все вещи, которые он так тщательно подбирал, упали на пол. Я приседаю, чтобы их поднять.
– Сейчас мой ход.
Он складывает руки на груди, наблюдая, как я встаю, как натягиваю на себя, выбранные им черные спортивные штаны и белый топ с рукавами.
– Что ты хочешь узнать, Ньюман? Что? – срываюсь я, – Что по возращении в Японию меня изобьют, изнасилуют и будут мучить голодом? Что Маркус никакой мне не парень, а сумасшедший маньяк, медленно толкавший меня к могиле? Что… Что ты хочешь услышать? Что я сама себе противна от всего этого? Что я жалкая? Жалкая, что не дала отпор, когда нужно было? Жалкая, что ничего не могу с этим сделать? Жалкая, что меня, семнадцатилетнюю девушку, насилует двадцатипятилетний мужик? Да, я жалкая. Никчёмная. Противная. Ужасная. Я…
– Закройся…
Ньюман резким движением дёргает меня за руку, бросая в свои объятия. Его крепкие руки прижимают меня к хозяину, распространяя его тепло по всему моему телу. Мой нос утыкается в его грудь. И только сейчас замечаю, что по моим щекам текут слёзы.
В последнее время они стали моими спутниками…
– Выплесни всё, – его шёпот даёт толчок, который нужен был мне уже давно.
Какой он странный! То “закройся”, то “выплесни всё”… Я его не понимаю… Но ещё больше я не понимаю себя…
Мои слёзы уже не сдержать, как и голос, который я старалась подавить. Мне нужно было это сделать уже давно… выплеснуть все-все свои чувства и эмоции, что накопились во мне за все семнадцать лет. Я ещё пожалею, что сделала это перед Александром, но не сейчас, когда он дарит мне покой.
– Дыши, – поглаживая меня по голове, шептал, – Просто вдохни.
Вдох-выдох. Еще раз.
Моё состояние нормализуется, а слезы прекращаются. Остаются только красные глаза и нос от истерики и красные щеки от такой интимной близости Алека. Только что он будто залез мне под кожу. Узнал самое страшное в порыве злости…
– Ангелочек…
Продолжает звать меня так? Разве я ему не противна?
Он отстраняется и, придерживая меня за плечи, заглядывает мне в глаза.
– Могу я услышать историю целиком?
Ньюман не выглядит разочарованным, и в нём не читается никакое отвращение ко мне… Только любопытство…
– Ты использовал свой ход, – шмыгаю носом, потупив взгляд.
Мне и вправду стало легче.
Уголки его губ дергаются, и я слышу легкий смешок.
– Хорошо. Ты мне не противна. Я не считаю тебя жалкой, и ты продолжишь быть моим ангелочком, озаряющим тьму, – мы встречаемся глазами, – Я всё ещё вижу тебя…
Не… лжет…
– А теперь могу я услышать полную версию произошедшего?
С минуту я медлю, наблюдая за ним, будто бы ища хоть малейший намёк на его враньё… Ничего…
Глубоко вздохнув, я принимаюсь за свой рассказ, начавшийся ещё в детстве, когда Нейтон и Лайла были частью семьи. Маркус всегда был избалованным ребенком, поскольку его семья была довольно обеспеченной. Для него получить что-то, чего он хочет, не составляет особого труда. И я не стала исключением. В детстве мы всегда гуляли втроем: Я, Нейт и Маркус. Миловидный мальчик, который понравился мне внешне. Я была такой дурочкой, привязавшись к такому человеку в детстве… Но в те времена он больше был привязан к брату, нежели сейчас… После их переезда Маркус чувствовал себя преданным и хотел отомстить Нейту, чтобы ему было также больно. И тут он вспомнил обо мне, маленькой невинной девочке, влюбленной по уши в него, что была важной для Нейта. Он стал обращать на меня внимание, сближаться, а после четырнадцати… не было ни дня без… Он причинял мне боль… Бил меня, насиловал меня, травил наркотиками в надежде, что мой брат когда-нибудь объявится с болью на лице… Что падёт ему в колени…