На консультацию к психологу обратилась молодая женщина, ее беспокоили отношения с мужем, которые в последнее время стали конфликтные, противоречивые. В браке уже около восьми лет, двое детей, не работает, так как муж хорошо зарабатывает. Все, в принципе, благополучно. Но «откуда-то» появились проблемы с мужем, взаимное недовольство. В беседе выяснилось следующее.
В родительской семье клиентка была младшим ребенком, любимицей родителей. Училась прекрасно, получила золотую медаль после окончания школы. Вышла замуж, как отмечала она сама, потому что было пора. Всю себя посвятила мужу, стала «выводить его в люди», помогая с учебой и работой. В итоге она осталась домохозяйкой, он стал руководителем крупной фирмы.
В последнее время стала ощущать, что жизнь прошла впустую, не удалась, муж «использовал» ее. Близких подруг у клиентки нет, общается больше с семейными парами, но в большей степени формально, так как «нужно же с кем-то общаться». Дважды пробовала выходить на работу, но каждый раз недолго там задерживалась - «скучно, это не для меня».
С мужем отношения строились по типу отец - дочь. Она капризничала, позволяла себе быть взбалмошной, непосредственной, как ребенок, легко обижалась и часто плакала. Сложности в отношениях с супругом появились тогда, когда он захотел видеть в собственной жене не ребенка, а взрослую, самостоятельную женщину, способную хотя бы иногда принимать зрелые решения. Тогда клиентка стала ощущать сильное беспокойство и тревогу, так как не знала, что значит быть взрослой.
При детальном анализе ее отношений с родителями выяснилось, что «красной нитью» через всю ее жизнь проходила родительская установка «ты должна быть примерной девочкой». Воспитание строилось примерно в этом ключе - потакание детским капризам, слабостям, устранение дочери от обсуждения каких-то семейных проблем. «Твое дело - хорошо учиться», - часто говорили родители. И она училась, но не научилась взрослеть и осталась именно девочкой, что отчетливо проявилось уже в собственной семье. Серьезные проблемы в браке вынудили ее взрослеть и становиться взрослой женщиной (именно женщиной, а не дочкой - любимицей отца).
* * *
Следующая распространенная директива - «не чувствуй». Она предполагает запрет на проявление эмоций в целом либо на какие-то определенные эмоциональные состояния (страх, гнев, радость, смущение и т. д.). В итоге ребенок рано научается подавлять свои эмоциональные проявления, страшась родительского осуждения и порицая. Чем это чревато? Как упоминалось выше, в первую очередь, формированием так называемого синдрома алекситимии, который буквально означает «недостаток слов для выражения чувств», когда человек не может дифференцировать собственные эмоции, а вместо них испытывает ощущения. При этом вместо того, чтобы сказать «я расстроен», говорит — «болит голова», «колет сердце» и т. д. Другими словами, происходит подмена эмоций телесными ощущениями.
Очень часто такое расстройство у людей уже во взрослом возрасте ведет к психосоматическим нарушениям, в супружеских отношениях создает предрасположенность к конфликтным ситуациям, эмоциональному отчуждению. Приведем пример.
Отец, бывший военный, один воспитывал двух сыновей-погодков. Он уже решил для себя, что сыновья пойдут по его стопам и тоже будут военными. Воспитание детей проходило в контексте будущей карьеры военных: любые выражения чувств, особенно слезы, в семье пресекались самым строгим образом, ведь «настоящие мужчины не должны плакать», никакие «нежности» не допускались. Самым главным было соблюдение строжайшей дисциплины, послушание, закаливание.
Когда отец отправил старшего сына в военное училище, выяснилось, что молодой человек совершенно не желает становиться военным. Однако доводы сына не были приняты отцом во внимание, сын был оставлен в казарме. Вскоре у юноши появился серьезный симптом - он стал сильно заикаться, за что постоянно подвергался насмешкам сослуживцев и получал выговоры начальства. Сын писал отцу письма с просьбой освободить его от участи военного, однако отклика не получал.
Заикание стало прогрессировать, юношу комиссовали из армии, чему он был несказанно рад, несмотря на разочарование и досаду своего отца. В последующем длительное время сын лечился от речевого невроза.