Савларцам не было нужны устраивать прения и согласования, чтобы взвесить и оценить новое предложение нанимателя. Плата была справедливой и вполне соответствовала риску. Опасность работы — оговорена заранее. То, что комиссар привязал факт вознаграждения к собственному выживанию — тоже разумно. Псы скорее удивились бы, не случись этого.
Главарь стянул вытянутое решетчатое рыло респиратора, открыв серую, изъязвленную рожу с бледными выцветшими глазами и ввалившимся носом, сожранным "пыльной костоедой". Савлар оставлял печать на каждом, чья нога касалась земли, пропитанной выгодой и ядом
— Годно, — выразил он общее мнение. Передал винтовку ближайшему "шакалику", стянул длинные перчатки и расстегнул плащ из прорезиненного брезента со стальными накладками. Желтая дымящаяся струя мочи оросила одну из "ног" самохода. Если бы на лице у комиссара осталось достаточно плоти, он улыбнулся бы.
Выработанный десятилетиями "этикет" требовал от савларцев презирать любую власть, кем бы ни был ее носитель. Говаривали, что отдельные представители осмеливались даже возводить хулу на самого Бога — Императора, как "поганого полудохлого вертухаишку". Однако суровая жизнь регулярно сталкивала с этими самыми представителями власти и даже заставляла выполнять их приказы. Хаос бы с ними, но деньги… Возможность воровства, грабежа и мародерства… Компромиссом между строгими понятиями и насущными потребностями стало демонстративное, показное пренебрежение ко всем атрибутам официального Империума.
И чем больше приходилось "прогибаться" под нанимателя или назначенного Империумом командира, тем ярче, нагляднее требовалось показать, как же савларцы презирают все и всех вокруг. Многие неопытные командиры, а также комиссары, не сведущие в этих тонкостях, поплатились жизнями и карьерой, приняв внешнюю лояльность Псов за истинное послушание.
Поэтому, когда главарь продемонстрировал высшую по его мнению степень неприятия комиссара, можно было сказать с уверенностью — договор заключен. На эту ночь верность савларцев в любом деле была куплена с потрохами.
А ночь обещала стать длинной и ужасающей…
Глава 19
Ветер крепчал. Черное небо глянцево блестело, словно полированный обсидиан, отражая мечущиеся лучи прожекторов — по приказу комиссара был включен весь внешний свет базы, чтобы ни один закоулок внутри и за пределами Волта не остался во тьме.
— Буран идет, — повторила Туэрка, пряча нос под капюшоном. Холанн вдохнул холодный воздух и вдруг осознал, что забыл прихватить маску, но это ему совершенно не мешает и даже не пугает. Он прикрылся ладонью в теплой перчатке, защищая лицо от порывов ледяного ветра, швыряющего пригоршни колючего злого снега.
— Насколько он сильный, этот буран? — спросил Уве и, чуть подумав, добавил. — И как долго будет дуть?
— Бураны не дуют, — назидательно заметила девушка. — А налетают. В это время года они короткие, часов на пять — шесть. Но резкие и сильные. Недаром Хаук приказал врубить весь свет и загнал на вышки двойной наряд к каждому стволу.
— Ну да… — неопределенно отозвался Холанн, просто, чтобы что‑то сказать. Только сейчас, после слов Туэрки он заметил, что на вышках вроде и в самом деле прибавилось народа. По крайней мере на той единственной, что была видна за крышами складов. Сразу три тени топтались за мутным бронестеклом. И, похоже, они что‑то прилаживали изнутри. Наверное, дополнительные панели. Еще несколько смазанных движений безликих фигур, и кабинка на решетчатых опорах затемнилась окончательно.
— Сколько же людей получается на постах, — пробормотал Холанн, размышляя вслух и перебарывая желание начать считать на пальцах. — Если двойные, да еще дополнительно стража на воротах и перекрестках… На полные смены поставить можно, но будут уставать, значит скорее всего по шесть часов или даже еще короче… А сколько вообще можно простоять на посту в холод и непогоду?
— Недолго, — отрезала Туэрка. — Вот, пришли. Все, я к вокс — башне, дальше сами.
Карантинные ворота организовали на отшибе, точнее сняли мины у запасного, давно неиспользуемого объезда, добавили вынесенные заграждения из скелетной арматуры и колючей проволоки, а также дополнительно перетащили две лазпушки. Времени организовывать полноценные капониры не было поэтому орудия установили за подковообразными укрытиями из кусков льда и булыжников, щедро залитых водой. Помимо наряда пехоты картину дополняли большая прометиевая горелка на полозьях, которую, похоже, намеревались использовать как огнемет, и тепловая пушка, поставленная с неизвестными целями. Впрочем, насчет последнего недоумение Холанна развеялось быстро, как только пушку включили, старательно обдувая пришельцев. Надо думать, чтобы ни один зловредный микроб не перелетел от них через проволочное заграждение.