— Будет, товарищ начальник ПУАРМа.
Мартьянов ждал, что Мезин сразу же спросит о делах гарнизона, о том, как они обосновались в тайге, и был несколько удивлен и обескуражен столь простой и обычной просьбой. «Чаек, так чаек», — подумал он и тут же послал нарочного в столовую начсостава.
Они медленно поднялись на берег.
— Где же твой гарнизон? — спросил Мезин, осматривая даль бухты, причудливо изрезанной каменистыми высокими берегами и закрытой со всех сторон грядой шлемообразных гор.
— В шести километрах отсюда.
— Какая неоглядная ширь и все закрыто тайгой!
Круглов, волнуясь, нетерпеливо поджидал прихода начальства. Он вытянулся в струнку, как только Мартьянов с начальником ПУАРМа подошли к машине.
— Бегает?
— Ползает по-пластунски, — шутливо отозвался Мартьянов и рассмеялся. — Я предпочитаю санки и лошадь…
— Привычка партизанских лет?..
— Нет, гораздо удобнее, без канители.
Мезин, прежде чем сесть, постучал бурками с толстой подошвой о дверцу, стряхнул снег, а потом, пригнувшись, залез в машину. Скрипнули пружины сиденья. Круглов захлопнул дверцу.
…У столовой начсостава — большой палатки их встретили Гейнаров и Макаров. От приготовленного обеда начальник политуправления ОКДВА отказался. Выпил с наслаждением три стакана крепко заваренного, горячего чаю и сразу весь раскраснелся.
— Накануне забегал к вашим женам, — он ухмыльнулся. — Что сказать вам? Живы и здоровы. Просили передавать приветы и прочее…
— А что прочее? — смеясь, спросил Макаров.
Мезин развел руками.
— Догадывайся сам, — в том же полушутливом тоне продолжал он. — Без жен-то, поди, скучновато? Потерпите малость. Потом слаще встреча будет, — и спросил, как устроились люди.
— Прижились, словно тут, в тайге, всегда были, — поторопился сказать Мартьянов.
— Посмотрим…
Начальник политуправления ОКДВА быстро поднялся из-за стола.
— Ну, а теперь можно с гарнизоном ознакомиться, — и, переходя на деловой тон, спросил: — Жалоб много? На что сетуют люди?
Макаров, который впервые так близко встречался с начальником политуправления Армии, заметил, как дрогнули у него под глазами мелкие морщинки, три поглубже — собрались на переносье. И Мезин показался ему много старше своих сорока пяти лет. «Нелегко, видать, ему в эти напряженные годы», — подумал отсекр партбюро.
Мартьянов поспешил сказать о нехватке фуража для лошадей, инструмента и техники, о недостатке рабочих рук на стройке.
Начальник политуправления Армии сочувственно кивнул головой, процедил непонятное слово сквозь зубы и резким движением передернул кобуру.
Макаров сказал, что они еще не получали газет с материалами семнадцатой партконференции ВКП(б), а принимаемые радиограммы путаны, с большими пропусками.
— Черт знает что! — сердито произнес Мезин. — Сено на самолетах не перебросишь, а газеты-то доставлять можно. Головотяпство! — и заскрипел бурками, направляясь к выходу из палатки-столовой.
В широкой долине с редким сухостоем хорошо видно, как расположился палаточный гарнизон. Ближе к опушке, на темноватом фоне елей, то там то здесь проступали желтоватые срубы будущих казарм.
— Поднимается! — указывая на них рукой в меховой перчатке, сказал Мезин. И, хотя он не назвал прямо, что поднимается, Мартьянов сразу подхватил:
— Будет город!
— Городу быть и положено! — подтвердил начальник политуправления Армии.
Они прошли по палаткам. Мезин осмотрел пока еще скудное, почти походное красноармейское жилье и отметил про себя внутренний порядок в чуточку пожелтевших от «окопок» палатках. Потом все заглянули на объекты: там кипела дружная работа. И опять Мезина удивило умение красноармейцев обращаться с топорами и пилами, та профессиональная хватка, с какой трудятся на стройке только квалифицированные рабочие. «Быстро освоились с плотничьим делом», — подумал он и спросил у Мартьянова, как красноармейцы занимаются боевой и политической подготовкой.
— Пока нажимаем на строительство…
— Вместо политучебы ограничиваемся политинформацией, — добавил Макаров.
— Не перегружаете себя политикой, обращаетесь с нею на «вы»? Так, так! — быстро произнес Мезин. А что означало это «так» трудно было понять: то ли осуждение, то ли недоумение, что за строительством оказалась забытой политическая учеба, без которой немыслима жизнь гарнизона. Однако это «так, так» не понравилось Мартьянову и насторожило Макарова.