— Значит, не буду! — махнул рукой Гарольд. — Мне достаточно Уэссекса.
— А если они призовут Вильгельма? — В голосе старика зазвучала неподдельная тревога. — Он, а не ты — кровный родственник Эдуарда! И именно ему ты обещал корону!
— Но ведь ты освободил меня от этого обета? — тихо спросил граф.
— Освободил, — согласился прелат, — ибо он был вырван подлостью и коварством. Но что это меняет?
Гарольд нахмурился и до боли сжал пальцы.
— Саксы не признают Вильгельма, — прерывающимся голосом продолжил отец Альдред. — Они будут стоять за тебя насмерть. И что станет с Англией? Подумай, Гарольд. Её судьба в твоих руках!
Гарольд молчал.
— Я понимаю, как тебе трудно и больно, — с горечью сказал архиепископ. — Но другого выхода нет. Поверь, сын мой.
— Отдайте корону Этелингу[15]!
— Он ещё ребёнок, — возразил старик.
— Выберите другого короля.
— Другого нет. Только ты можешь спасти Англию!
— Я устал её спасать... — глухо произнёс Гарольд, глядя на старика переполненными тоской глазами. — Я хочу жить! Понимаешь ты — просто жить! Разве я не имею на это права?
— Не имеешь, сын мой, — покачал головой старик. — Ты уже не принадлежишь себе, — продолжил он и, собравшись с духом, добавил: — И разве судьба народа не стоит счастья одного человека?
Гарольд закрыл глаза. Потом встал, подошёл к окну и замер.
— Так что мне передать графам? — прозвучало за его спиной. — Ты принимаешь их условие?
— Нет! — отчеканил граф. — Я готов короноваться. Но без всяких условий!
В этот момент открылась дверь и в покой вошла Эдита.
— Простите, что прерываю вашу беседу, — негромко произнесла она. — Святой отец, вы отужинаете с нами?
— Сейчас не до ужина, дорогая, — бросил Гарольд. — Ступай. Я скоро к тебе приду.
Эдита взглянула на него, перевела взгляд на священника и испуганно спросила:
— Что-то случилось, святой отец?
Архиепископ опустил голову и схватился за чётки.
— Не томите меня, святой отец, — взмолилась женщина. — Откройте правду, какой бы суровой она ни была.
Отец Альдред растерянно поднял взор.
— Видишь ли, дочь моя... — сдавленно начал прелат. — Случилась беда... Король умирает.
— Мне это известно.
— Будут выборы... — продолжил несчастный старик. — Северяне готовы поддержать Гарольда... Но при одном условии.
— Каком? — сжалась Эдита.
— Он должен жениться на сестре северных графов.
— Что?!
— Прости старика, дочь моя... — чуть не плача, взмолился священник. — Гарольд наотрез отказался... Бели я не смогу его убедить — начнётся смута. Этим сразу воспользуется Вильгельм. И мир, который граф с таким трудом завоевал, рухнет...
Эдита покачнулась, стон рвался из её груди. Она с трудом сдерживалась.
— Это единственная возможность избежать крови? — тихо спросила она.
— Да! — подтвердил отец Альдред.
— Гарольд, ты должен принять условие! — прошептала Эдита.
— Должен?! — изумлённо оглянулся граф.
— Так надо, любовь моя, — бросилась к нему Эдита. — Так надо!
Гарольд попытался отстраниться, но она всем телом прижалась к нему.
— О чём ты?! Кому надо?!
— Людям, мой родной. Нельзя чтоб из-за нас страдали тысячи ни в чём не повинных людей.
— Ты думаешь, они будут счастливы, если нам будет так больно? — дрогнувшим голосом спросил Гарольд. — Если я начну своё царствование с предательства?!
— Не знаю... — не выдержав, заплакала Эдита. — Но другого выхода у нас нет...
Часть третья
ТЯЖЕСТЬ КОРОНЫ
Глава 16
КОРОЛЬ
Холод и тьма правили миром. Повинуясь их воле, лютые морозы обрушились на английскую землю. Они были настолько сильны, что деревья трещали от напряжения, а снега выпало так много, что крыши крестьянских домов прогибались под его тяжестью. Саксы, более привычные к туманной сырости, нежели к холоду, кряхтели и кутались в одежду.
— Ничего, — подбадривали они себя, — бывало и не такое.
Меж тем шёл к концу февраль. Позади остались похороны, выборы, коронация, свадьба и прочие шумные хлопоты. Начались будни. Новый король перебрался в замок Геверинг. Он хотел отвлечься охотой, но не мог заставить себя выехать со двора — слишком свежа была рана.
Полтора месяца минуло с того дня, как Эдита удалилась в монастырь. Эти полтора месяца были самыми страшными в жизни Гарольда. Неимоверным усилием воли он днём заставлял себя заниматься государственными делами, а по ночам мучился и страдал. Лишь надежда помогала ему держаться, он верил, что со временем сможет всё изменить. Главное — перетерпеть чёрную полосу.
Пока Гарольд старался укрепиться духом, его ни о чём не подозревавшие соотечественники пребывали в эйфории. Не каждому народу выпадает счастье иметь такого короля — благородный и мудрый, он неустанно заботился о своих подданных. С таким государем можно было смело смотреть в будущее и ни о чём не тревожиться.
Однако покой островитян был недолог. В самый разгар морозов в Англию прибыл посланец герцога. Гарольд отправил за ним нарочных, а сам удалился в тронный зал. Ему необходимо было подготовиться к встрече, ибо она не сулила ничего хорошего. Войдя в мрачное полутёмное помещение с высоким сводчатым потолком, он тяжело опустился в массивное дубовое кресло и положил руки на подлокотники в виде львиных голов. Откинувшись на спинку, Гарольд отрешённо уставился в пространство, будто пытался увидеть там своё будущее.
Прошло минут десять. Наконец король поднялся, прошёлся по залу, остановился у одного из факелов и стал смотреть на огонь. Языки пламени отражались в его глазах, лицо было усталым и печальным. Долго стоял он в глубокой задумчивости.
Вдруг лёгкие шаги нарушили безмолвие. Отворилась тяжёлая дверь, и в зал вошла Айя. В эти тяжкие дни малышка изо всех сил старалась помочь Гарольду. Он был для неё не просто отцом: она боготворила его. Эдита уверила её, что всё это не надолго, главное потерпеть. Девочка верила и терпела.
— Батюшка! Чем вы встревожены? Что-то случилось? — озабоченно воскликнула Айя, взглянув на отца.
Гарольд подавил тяжёлый вздох и ласково ответил:
— Нет, дитя моё. Я просто устал.
— Кто же утомил вас? Наверно, этот несносный дядя Гюрт? — забавно нахмурив бровки, она стала по-матерински выговаривать отцу:
— Вам следует беречь себя и не переутомляться. Вы уже не так молоды!
Гарольд не удержался от улыбки.
— Хорошо, дитя моё. Буду стараться.
— Вот так-то лучше, — продолжала наставлять отца дочь. — А то стоит мне только отлучиться, как вы начинаете работать и день и ночь. А вашим подданным и дела нет. Смотрите, как вы похудели! Куда это годится?
Айя погрозила отцу пальчиком и строго закончила:
— Если так много работать, можно и заболеть. Вы этого хотите?
Король промолчал. Он заметил, что на шее девочки переливается в свете факелов ожерелье из крупных камней.
— У тебя обновка? — спросил он, уводя разговор в сторону. — Это ожерелье очень тебе к лицу.
Айя мгновенно забыла о тревожных мыслях.
— Правда? — с наивной кокетливостью промолвила она. — Норманнские купцы прислали мне это ожерелье. Они привезли его из франкских земель.
Гарольд помрачнел и нахмурился, но тут же взял себя в руки, шагнул к дочери и сделал вид, будто внимательно рассматривает ожерелье.
— Это янтарь, — сказал он. — Солнечный камень, веселящий душу и отгоняющий болезни. И добывают его не во франкских землях, а на берегах моря балтов. Или варяжского, как называет его твой любимец — Соломон.
Айя на мгновение задумалась, забавно наморщив лобик, а затем обратилась к отцу с вопросом:
15
Эдгар Этелинг — малолетний внучатый племянник короля Эдуарда, внук сводного брата Эдуарда — Эдмунда Железнобокого.