Приближённые без особого энтузиазма закивали. Король откинулся на спинку кресла и улыбнулся, его глаза засветились лукавством.
— Кроме того, — продолжил он свою мысль, — необходимо повысить плату всем тем, кто состоит на королевской службе. Таны и хускерлы ежечасно рискуют жизнью, защищая своего короля. Не пристало им заботиться о хлебе насущном. Голодный вассал много не навоюет. И не устоит перед соблазном поживиться за счёт сюзерена.
Эти слова произвели на присутствующих совсем иное впечатление. Они заметно повеселели, лишь Сигевульф остался хмурым и недовольным.
— Поощряя служивых людей, не следует забывать и о церкви, — вновь заговорил король.
— Но ведь у нас нет денег! Казна почти пуста! — подал голос казначей.
— Ничего, — спокойно ответил Гарольд. — Сейчас нет, потом будут. Народ окрепнет, и деньги появятся. А пока разумно используем то, что осталось в казне... И вот что, любезный, надо отчеканить новую монету.
— С вашим именем? — уточнил казначей.
— На ней должно быть выбито слово «Мир»... Таким образом я обращусь к христианским государям и призову их жить по законам совести и справедливости.
Приближённые уважительно взглянули на своего короля. После короткой паузы граф Гюрт обратился к нему с новым вопросом:
— А не поставить ли заслон чужеземным товарам? Путём увеличения пошлин, взимаемых с торговцев? Чем меньше товаров они будут ввозить, тем меньше мы будем тратить!
— Это не поможет, брат, — возразил Гарольд. — Цены взлетят, а отток денег из Англии увеличится... Нет, друг мой. Как я уже сказал, надо всемерно поддержать крестьян и ремесленников. Наши товары не должны уступать привозным!
Король обвёл присутствующих горящим взором и продолжил:
— Мало того. Надо подвигнуть моих ленивых подданных к вывозу зерна, железа, украшений, вышивок и прочих товаров, коими славится Англия, за пределы страны. Кто у нас торгует? Ломбардцы, фламандцы, норманны и прочие иноземцы. А нам нужны свои оборотистые люди. Саксы любят копить. Надо, чтоб они захотели торговать. Следует продумать систему поощрения торговцев...
Король перевёл дыхание.
— Что же касается предстоящей войны, то главная сила норманнов — лучники и тяжёлая рыцарская конница. Мы же привыкли биться с пешими викингами. Придётся менять привычки. У меня уже есть кое-какие соображения. Я обдумаю их и вынесу на ваш суд...
Гарольд окинул присутствующих внимательным взглядом. Затем повернулся к Гюрту и неожиданно спросил:
— Брат! Каково настроение восточных англов?
— Отличное, мой король! — ответил граф.
— Ты считаешь, они не подведут?
— Не подведут! Они будут биться не щадя живота!
Гарольд обратился к командиру датских гвардейцев:
— А что думают мои датчане?
Тан вскинул глаза:
— Если понадобится, мы все как один умрём за тебя, мой король!
— Дай Бог, чтоб это не понадобилось, — качнул головой Гарольд.
— Государь! — обратился к нему эрл Сигевульф. — Мы опирались на норманнов, чтоб сбросить датское ярмо. А теперь хотим использовать датчан, чтоб отбиться от норманнов! Не повторяем ли мы одну и ту же ошибку?
— Видишь ли, друг мой, — с ноткой раздражения начал король, — датчане — это одна из самых боеспособных частей моего войска. Нравится тебе это или нет, но это так... К тому же большинство из них родилось в Англии и состоит в родстве с англосаксами...
Гарольд улыбнулся и, не скрывая иронии, закончил:
— Да и в моих жилах саксонская кровь перемешалась с датской. И что мне теперь делать? А, Сигевульф? Как её очистить?
Произнеся эти слова, он выжидающе взглянул на эрла. Тот молчал, не зная, что ответить.
— В нашем королевстве не должно быть и намёка на межплеменную рознь, — вновь заговорил Гарольд. — Если мы будем едины, никто не сможет нам угрожать. В противном случае англосаксонское королевство канет в небытие!
Он замолчал и внимательно взглянул на своих вассалов. Те размышляли над услышанным.
— Что вы притихли? — усмехнулся король. — Испугались герцога?
— Ну уж нет! — рыкнул Леофвайн. — Справились с датчанами, справимся и с ним!
— Это точно! — поддержал Гюрт.
— Раздавим как клопов! — вскричал юный Хакон.
— Развоевались, — рассмеялся Гарольд...
Глава 20
УЖИН
Король пребывал в бодром расположении духа. Он сделал свой выбор, и все сомнения и тревоги его оставили.
— А что, друзья мои, не пора ли нам подумать о наших желудках? — обратился Гарольд к приближённым.
— Ещё как пора! — вскричал Леофвайн. — Ещё немного и, клянусь Вотаном, я умру с голоду!
— Тогда вперёд! — Гарольд направился к выходу. — Рагнар! — бросил он на ходу. — Вели послать за дамами и нашим гостем! (Король имел в виду юного ярла Эйнара, прибывшего к его двору из Дании).
Оживлённо переговариваясь, члены совета во главе с королём двинулись навстречу аппетитным запахам, разносившимся по всему замку. Шумная процессия миновала длинную галерею и вскоре достигла пиршественного зала. Король прошёл к верхнему столу и уселся посередине, его вассалы расселись на своих привычных местах. Через некоторое время в зал вошли королева Эльгита с дочерью, принцесса Айя и красивый юноша лет шестнадцати — ярл Эйнар. Гарольд дождался, пока они сядут, после чего кивнул архиепископу Стиганду:
— Начинай, святой отец.
Старик неспешно прочёл молитву. Святые отцы, леди Эльгита и девочки негромко вторили ему, остальные сидели с постными, скучающими лицами.
— Амен! — закончил архиепископ, и знатные сеньоры, наскоро омыв руки в сосудах, разносимых слугами, радостно набросились на еду.
Гарольд ел и пил неторопливо и сдержанно, ему прислуживал Рагнар. Оруженосец расположился за королевским креслом и внимательно следил за тем, чтоб блюдо и кубок, стоявшие перед его властелином, были полны. Время от времени Гарольд отрезал ножом кусок мяса и передавал Рагнару, иногда подносил телохранителю свой кубок, и тот почтительно отпивал из него.
Что же касается королевских вассалов, то они, нарушая норманнские обычаи, насаждавшиеся Эдуардом, ели жадно и много. Хватая руками огромные куски мяса, они разрывали их своими крепкими зубами и, почти не разжёвывая, проглатывали. Жир стекал по их усам и бородам и капал на столешницу и одежду. Саксы обсасывали пальцы, громко рыгали и обильно запивали пищу элем и мёдом.
Утолив первый голод, они, распустив пояса, не спеша ковыряли в зубах, раздумывая, что бы ещё съесть, благо слуги бесперебойно подносили к столам всё новые яства. Иногда пирующие швыряли кости огромным охотничьим псам, лениво бродившим по залу.
Принцесса Айя сидела, скромно опустив глаза, и почти не притрагивалась к еде. Юный Эйнар ел очень рассеянно: он не сводил восхищенных глаз с нежного личика девочки. Айя, чувствуя на себе его пристальный взгляд, смущалась и краснела.
Граф Леофвайн насмешливо поглядывал то на племянницу, то на гостя. Не удержавшись, он громко воскликнул:
— Что, славный Эйнар, видно, наша девочка поразила тебя в самое сердце?
Саксы грубо захохотали, широко раскрывая рты. Эйнар поперхнулся от неожиданности и выронил двузубую вилку, а Айя ещё ниже опустила пылающее личико.
— Ладно, друг мой, не смущайся, — добродушно продолжил Леофвайн. — И я бы не устоял перед такой красавицей!
Его слова сопроводил новый взрыв хохота. Айя закрыла пунцовое лицо ладошками, вскочила из-за стола и выбежала из зала. Пирующие проводили её смехом и шутками.
— Ваша дочь дурно воспитана, — улыбнулась королю леди Эльгита. — Ничего, мы это исправим.
— Я попросил бы вас, миледи, впредь не упоминать о моей дочери в таком тоне! — отрезал тот.