Таилмфер выехал вперёд и стал вызывать англичан на бой. Один из танов съехал с холма и вступил с ним в поединок, но ему не дано было одолеть столь искусного мастера боевых единоборств, каковым был норманн. Таилмфер неуловимым движением перебросил меч из одной руки в другую и, сражённый коварным выпадом, сакс рухнул на землю.
Ещё один английский воин решил попытать счастья, приблизившись к норманну, он метнул в него копьё. Но богатырь-менестрель разрубил копьё в воздухе, после чего легко разделался с его хозяином.
— Рагнар! — бросил Гарольд.
Гигант тронул поводья и, спустившись с холма, приблизился к противнику.
— Покажи себя, английский увалень! — подзадорил его Таилмфер.
Рагнар пропустил его слова мимо ушей, опустив топор, он невозмутимо взирал на врага. Норманн взмахнул мечом, но сакс уклонился от удара.
— А ты не прост! — Таилмфер усмехнулся. — Но от меня ещё никто не уходил живым!
Ловким движением он перебросил оружие в левую руку. Его меч блеснул на солнце подобно молнии, и кровь заструилась по плечу сакса.
Рагнар покачнулся.
— Ну, сакс! Сейчас ты отправишься к Одину! — закричал Таилмфер.
Он подбросил меч, перехватил его в воздухе и, привстав на стременах, обрушил на врага. Но не тут-то было — Рагнар увернулся. Разъярённый норманн вновь занёс меч, и в этот миг сакс сделал стремительный выпад. Таилмфер не успел уклониться, и топор рассёк ему лицо. Новый взмах топора, и богатырь, выпустив из рук оружие, повалился из седла.
— Твоя взяла, сакс... — прохрипел он и, собрав последние силы, попытался дотянуться до меча, однако тот лежал слишком далеко. Рагнар нагнулся с седла, подал умирающему меч и, повернув коня, поехал вверх по холму.
Завоеватели почувствовали себя неуютно. Вильгельм подал команду, и лучники, взойдя на холм, осыпали островитян градом стрел. Саксы, прикрытые палисадом и щитами, почти не пострадали. Они продолжали безмолвно и невозмутимо взирать на врага.
Лучники поднялись повыше, и новый град стрел осыпал саксов. Но и этот удар не принёс желаемого результата, англичане стояли как заговорённые.
Не встречая сопротивления, норманны осмелели и придвинулись ещё ближе, и в этот момент загудел саксонский рог. Повинуясь ему, первые ряды англичан разомкнули щиты. В образовавшиеся бреши стремительно выдвинулись пращники и метатели дротиков. Вновь пропел рог, и град метательных снарядов обрушился на врага. Сотни лучников пали на землю, а безжалостный смерч продолжал косить их ряды. Норманны дрогнули и в панике покатились вниз.
— Ты не перестаёшь удивлять меня, сакс! — зло усмехнулся Вильгельм. — Посмотрим, что ты ответишь на это!
И герцог двинул вперёд тяжело вооружённую пехоту. Копьеносцы сомкнули щиты и пошли вверх по склону холма. Но и они не смогли устоять под смертельным шквалом.
Вильгельм, увидев, что дело принимает дурной оборот, бросил в атаку конницу. Загудела земля: огромные массы рыцарей с диким рёвом устремились к вершине холма.
В этот решительный момент Гарольд покинул своё место у знамён и возглавил передовой полк. Его появление воодушевило воинов, и они смело встретили врага. Первые ряды дружинников пригнулись, выставив вперёд упёртые в землю копья. Тем временем пращники и метатели дротиков с англосаксонской обстоятельностью принялись за дело. Конница норманнов, ещё не добравшись до врага, стала нести потери.
Однако рыцари, подбадриваемые Вильгельмом, продолжали яростно рваться вперёд. Казалось, ничто не сможет остановить этих отважных людей. Но, добравшись до английских позиций, норманны наткнулись на укрепления и затоптались на месте. А те, кто прорвался сквозь палисад, упёрлись в преграду из вражеских копий.
Гарольд подал команду, по сигналу рога пращники отступили в глубь клина. Их места заняли вооружённые секирами дружинники. Встав за спинами копьеносцев, они подняли оружие, и началась кровавая сеча. Огромные топоры саксов замелькали в воздухе, и гордые сеньоры, обливаясь кровью, полетели с лошадей.
Рыцари не ожидали такого приёма, но гордость не позволяла им отступить. Они отчаянно пытались прорвать ряды саксов, прорвать, невзирая ни на что. Увы, задача оказалась непосильной, настолько плотны были оборонительные порядки островитян. В конце концов завоеватели не выдержали напряжения. Началась бестолковая давка, ибо задние ряды ещё наступали, в то время как передние пытались уйти из боя. Этим воспользовались английские стрелки, и новые жертвы полетели из седел.
— Вперёд, славные норманны! С нами Бог! — кричал герцог, стараясь воодушевить своих людей.
Однако славные норманны пали духом и стали пятиться с холма.
— Монсеньор! Бретонцы разбиты! — примчался к герцогу гонец.
— Вижу! — рявкнул Вильгельм. — Одо! Останови их! — приказал он брату.
Епископ поскакал на левый фланг.
— Назад, канальи! — ревел святой отец, потрясая булавой. Но бретонцы не слушали его, они бежали вниз с такой скоростью, словно за ними гнался сам дьявол.
Под Вильгельмом убили коня, он вылетел из седла и грохнулся о землю.
— Герцог погиб! Всё кончено! — раздались крики. Началось паническое бегство. Рыцари неслись с холма, сметая по пути пехотинцев. Немало дружинников рассталось с жизнью под копытами лошадей.
— Стойте, презренные! — прохрипел Вильгельм, тяжело поднимаясь на ноги. — Я жив! Коня мне! Коня!
Его призыв остался без ответа. Приближённых унёс первый вал отступавших, вокруг были лишь бегущие люди. Беспомощно оглянувшись по сторонам, герцог попытался остановить мчавшегося мимо него рыцаря, однако тот оттолкнул сюзерена ногой и поскакал дальше. В бессильной злобе проводив его взглядом, Вильгельм повернулся лицом к холму, обнажил меч и замер, решив дорого отдать свою жизнь.
В этот момент к нему пробились лорд-сенешаль и несколько оруженосцев. Один из них спрыгнул с седла. Герцог занял его место и, опустив голову от боли и унижения, поскакал прочь.
Это был полный разгром. Если бы король саксов имел под своим началом хотя бы пять сотен конных воинов, с норманнами было бы покончено. Но у него не было конницы, и это спасло Вильгельма. Тем не менее саксы рвались преследовать разбитого противника.
— Не ударить ли на врага? — обратились к Гарольду таны.
— Ни в коем случае! — охладил их пыл король.
Он отошёл к знамени и, утирая рукой потное лицо, удовлетворённо глядел на поле битвы. И вдруг случилось то, чего он больше всего опасался. Ополченцы расстроили ряды и бросились за бегущими бретонцами, оголив при этом свой правый фланг.
Вильгельм среагировал мгновенно. Он подтянул свой конный резерв и ударил во фланг наступающим саксам. Рыцари смяли плохо вооружённых крестьян. Началась бойня.
— Гюрт! Возьми своих людей и прикрой этих несчастных! — приказал король.
— Исполню, Гарольд!
Возглавив передовую дружину, граф выдвинулся за ров. Те из ополченцев, кто остался в живых, влились в ряды его воинов, и плотная масса англичан, яростно огрызаясь, стала медленно подниматься вверх по склону холма. Однако Вильгельм стремительным конным броском отрезал им дорогу назад. Тогда Гюрт решил отвлечь врага на себя, он пробился к герцогу, и меж ними начался яростный поединок.
Тем временем остатки ополченцев и дружинников прорубились сквозь ряды противника и отошли за палисад. Вражеская конница преследовала их, но, достигнув замаскированных рвов, первые ряды рыцарей обрушились в них. Этим не преминул воспользоваться Гарольд. Не успели завоеватели прийти в себя, как он навалился на них со своими хускерлами.
Англичане мстили за гибель своих собратьев. Они так остервенело работали топорами, что норманны и бретонцы, понеся тяжёлые потери, вынуждены были отступить.