Как мы видим, подробности, сообщаемые в нормандских источниках, кажутся неправдоподобными, а вся история в целом не согласуется ни с современными событиям свидетельствами, ни с общей ситуацией в Англии 1040―1060-х годов. Тем не менее за таким амбициозным предприятием, как вторжение Вильгельма в Англию в 1066 году, безусловно, должно стоять нечто весомое. Судя по всему, Вильгельм действительно верил в то, что Эдуард назвал его своим наследником; с нашей стороны было бы слишком большой смелостью просто отмести нормандскую историю как позднейшую выдумку. Сложно поверить, что герцог решился бы на столь рискованный поход и с такой настойчивостью утверждал свои права как наследник короля Эдуарда, зная, что его притязания совершенно лишены оснований. Ключом к этой загадке является фигура Роберта, архиепископа Кентерберийского, который был одной из центральных фигур в событиях 1051―1052 годов; согласно нормандским источникам, именно Роберт выступил в роли посланца от Эдуарда, сообщив Вильгельму о намерении короля Англии передать ему корону. Как уже говорилось, маловероятно, что Роберт передал эту весть герцогу в начале 1051 года; в следующий раз Роберт оказался в Нормандии после возвращения Годвине в сентябре 1052-го, когда он сам был изгнан из Англии и бежал на континент204. Эта версия вполне согласуется с утверждением Вильгельма из Пуатье, согласно которому Роберт привез с собой заложников, предоставленных семейством Годвине, и передал их герцогу. Архиепископ мог сделать это в 1052 году, но не в 1051-м, когда о заложниках еще не было речи. Однако прежде, чем мы обсудим более подробно эту гипотезу, следует рассказать о возвращении семейства Годвине в Англию спустя без малого год после изгнания.
История приняла драматический оборот, поскольку Годвине и его родичи, как ранее Осгот Клапа, не собирались покорно принимать судьбу изгнанников. Они выбрали в качестве прибежища Брюгге и Дублин именно потому, что пребывание там сулило хорошие перспективы для возвращения. Из Дублина, а особенно из Брюгге недалеко было плыть в Англию, и в обоих городах можно было без труда найти нужное количество наемников. Эрл Годвине, вероятно, нанимал фламандских корабельщиков и воинов, пользуясь своими богатствами и поддержкой графа Балдуина205; указание Англосаксонской хроники, что семейство Годвине вернулось с «большим флотом», подтверждает участие в походе наемного войска, а не только сторонников эрла, прибывших к нему из Англии.
Гарольд тем временем набирал наемников в Ирландии. Он нашел теплый прием у короля Лейнстера Диармайта, о котором было известно, что он привечает изгнанников и помогает им. В более позднем валлийском тексте206 при описании смерти Диармайта говорится, что он «был добр к странникам и скитальцам» (под «странниками» вполне могли пониматься валлийцы, находившие, подобно Гарольду, убежище при его дворе). Гарольд, по-видимому, нашел общий язык с Диармайтом, и тот, используя свое влияние, помог нанять нужное количество воинов и кораблей; скорее всего, за это король получил дары из семейной сокровищницы Годвине или обещание облегчить доступ ирландских торговых судов в английские порты, например, Бристоль или Эксетер. Как раз в это время Диармайт изгнал из Дублина короля ирландских викингов Эахмаргаха и поставил там правителем своего сына Мурхада. Не исключено, что пребывание Гарольда в Дублине поспособствовало этому207, хотя в ирландских Анналах Тигернаха208 сообщается, что король Эахмаргах бежал после того, как Диармайт разорил всю округу. По крайней мере во время пребывания Гарольда в Ирландии между ним и королем возникла симпатия, которая распространилась потом, после гибели Гарольда, на его юных сыновей. Возможно также, что Гарольд, будучи в Дублине, вдохновил короля Гриффида Уэльского на военную вылазку в земли эрла Ральфа в начале 1052 года209; хотя более вероятно, что Гриффид просто воспользовался отсутствием Ральфа, находившегося при флоте.