— Можно знать, зачем? — терпко поинтересовалась Фелиция, поливая в гостиной цветочки.
— Идиотский вопрос, — обрадовалась Меланья. — Чтобы после ее смерти унаследовать немалое состояние. Анджей наследует автоматически, поскольку родной отец. Вот интересно, он лично пытался задавить ее на машине и толкал под трамвай?
Сильвия была шокирована.
— Ты никак спятила, собственную дочь? Неужели Анджей так изменился с годами? Ведь раньше у него был мягкий характер. И хорошо воспитан... Вот, сами намажете печенье кремом и повидлом, ставлю все на стол, мне не хочется заниматься этим. А почему ты думаешь, что это все делал Анджей?
— А для чего существует дедукция, идиотка ты этакая? Убивает тот, кому выгодно.
— Нам тоже выгодно! — возразила Фелиция, верная своей застарелой привычке непременно возражать. Меланья немедленно вцепилась в сестру.
— Хочешь сказать, что последние мозги потеряла и подвергла опасности собственную жизнь, лишь бы Доротка задохнулась от дыма в своей каморке?
— И ничего я не подвергала! Всегда сплю с открытым окном.
— Молчи и слушай. Я во всем этом вижу руку Анджея. Вандзю он знал. Прикончил ее, немного подождал и принялся за Доротку. Когда ее прикончит — огребет все ее денежки. Повезло тебе, принцесса, с папочкой...
Доротка слушала болтовню тетки довольно спокойно, стресса она в ней не вызвала. Неприятно, конечно, что лишить жизни ее намерен родной отец, но она как-то никогда не думала об отце, его просто не было в ее жизни. Такое благодушие объясняется, вероятно, и тем, что мысли девушки были всецело заняты обручением с Яцеком и их решением пожениться. Почти все мысли, на другое просто в голове не оставалось места. Неприятно, конечно, если убийцей окажется отец, ну да она это как-нибудь переживет. Вот только не унаследует ли гены убийцы?..
А Меланья разошлась вовсю.
— Надеюсь, будешь ему носить передачи в тюрьму, сигареты и что-нибудь вкусненькое. Такова обязанность примерной дочери, никуда не денешься. Вот увидите, это Анджей. Думаете, полиция опять к нам едет так просто?
— Комиссар велел нам всем быть дома, так что одно из двух, — рассуждала Фелиция. — Или что-то имеет сообщить, или кого-то из нас арестует. Из разговора с ним по телефону я поняла — они что-то обнаружили.
Меланья твердила свое:
— Если полиция в состоянии думать логично, она тоже придет к такому выводу, что и я. Ни одна из нас не убивала Вандзю, Яцек и Мартинек тоже.
Кому это выгодно? Анджею...
Подозрительно глядя на Меланью, Сильвия сказала Фелиции:
— Знаешь, почему она взъелась на Анджея?
Наверняка была в него влюблена, а он предпочел Кристину, вот и злобствует теперь.
— Гениально! — фыркнула Меланья. — Скажи, что я еще и подговорила его на преступление!
Независимо от результатов расследования Сильвия чувствовала себя счастливой. Во-первых, опять подвернулась оказия устроить прием, так как старший комиссар полиции велел собраться им всем.
Во-вторых, он сообщил, что снял арест с завещанных Вандой денег, и теперь они могли свободно пользоваться наследством. На радостях Сильвия погнала в магазин приехавшего по вызову Фелиции Яцека. Парень было автоматически включил счетчик, потому как приехал на своем такси, да спохватился и махнул рукой. Во-первых, считай, член семейства. Во-вторых, стал богатым.
При виде роскошно накрытого стола, где доминировали икра и лососина, Мартинек тоже расплылся в счастливой улыбке. Доротка в присутствии Яцека тоже испытывала дотоле незнакомое ей чувство уверенности и тихого блаженства. Павел Дронжкевич не спускал влюбленного нежного взора с Меланьи, никогда раньше не казавшейся ему столь прекрасной, а Меланья в атмосфере влюбленности вдруг растеряла весь свой сарказм и расцвела, как пышная роза.
Бежан вошел в гостиную, окинул взглядом собравшихся и подумал, что никогда раньше не видел столько довольных жизнью людей.
— Вообще-то я не напрашивался на прием, — сказал он устало, — но коль скоро уважаемые пани решили именно так обставить мой приезд, что ж, признаюсь — есть что отметить. Похоже, мне придется речь держать?
— А то вы не знали! — пожала плечами Меланья. — Ведь все детективы заканчиваются речью... главного детектива.
— У нас за детектива Меланья, — на редкость кстати заметила Сильвия. — Она только что нам такую речь выдала...
— Ах, не слушайте мою сестру, пан комиссар, — мило улыбнулась Меланья. — Она у нас так же разбирается в шутках, как свинья в апельсинах. Уж вы на нее не обижайтесь...
И тут раздался голос обычно молчаливой Доротки. Голос твердый, уверенный. Девушка буквально за считанные дни изменилась до неузнаваемости.