— Так пани Ванда сказала сама, пока мы ехали из аэропорта. И повторила несколько раз. Потому что тогда будет кому за ней ухаживать, ибо вы все такие добрые и ласковые. И заботливые, и внимательные. А ей одной уже трудно жить, она слишком стара, а нанимать прислугу нынче дорого, ей это не по карману. Так сказала! И она считает, что достроить дом обойдется дешевле, чем снимать отдельную квартиру и платить служанке.
Вот и надеется вас уговорить, чтобы сразу и приступали. Ее халаты тут жутко мнутся, а развесить как следует — места мало.
За столом воцарилось молчание.
— Придуриваешься? — сурово поинтересовалась Фелиция.
— Отнюдь, просто повторяю, что слышала.
— Мало того, что скелет, так она еще и псих! — с ужасом произнесла Сильвия.
— Говорю вам, все ее богатство... — презрительно начала Меланья.
Фелиция сухо перебила сестру:
— Если память мне не изменяет, о богатстве говорил и нотариус. — И обратилась к Доротке:
— А может, ты что перепутала? Где она собирается пристраивать комнаты?
— Ничего я не перепутала. На первом этаже.
Чтобы поближе к семейному очагу.
Меланья захихикала:
— Если Мартинек сразу же примется за работу...
— ..так сожрет два дворца, не только две комнаты! — разъярилась Сильвия. — Вы что, спятили все? Как можно говорить об этом всерьез?
Фелиция не слушала сестру.
— А кто должен платить за постройку ее комнат? — допытывалась она.
— Не говорила. Наверное, вы все втроем.
— Ну уж с меня она и копейки не получит! — продолжала свирепствовать Сильвия.
— Во всяком случае, не сказала, что заплатит вам, — уточнила Доротка.
— А вообще она хоть какой-то вопрос задала? — полюбопытствовала Меланья.
Доротка вежливо удовлетворило ее любопытство.
— И даже много вопросов. Но ответить мне не удалось ни на один, хотя я честно пыталась. И вообще, я не уверена, не стоит ли она сейчас за дверью и не подслушивает ли...
Доротка уже давно отказалась от первоначального намерения оградить приезжую бабулю от теток, встретить ее и наедине предупредить. Даже мелькнула безумная мысль, что скорее надо предупредить теток и их оградить. Впрочем, обе стороны хороши, стоят друг друга. Пожалуйста, пусть единоборствуют, только бы ей, Доротке, не оказаться между ними. Роль буфера ей не улыбалась.
Фелиция как раз придумала нечто подобное.
— Не стоит, — информировала она, выглянув за дверь. — А поскольку она приехала к тебе, вот ты и займись ею. Ведь все началось с того, что она велела отыскать Кристину. Кристина — твоя мать, И все говорит о том, что ты станешь ее наследницей.
— Да нет же! — отчаянно запротестовала Доротка. — Из того, что бабуля говорила, следует — ее наследницами станете вы все!
— Вот не знаю, написала ли она уже завещание...
Меланья подбросила щепок в огонь.
— Головой ручаюсь — не написала! Такие, как она, только болтают, а завещаний страсть как не любят.
Фелиция гнула свое:
— Даже если и написала, может его изменить, если ей не понравится. Так что очень советую тебе подумать.
— Да не нужно мне никакого наследства! — отбивалась Доротка.
— Как же, так тебе и поверили? — фыркнула Фелиция, а Сильвия предложила;
— Тебе не нужно — можешь нам отдать. Мне, например, очень даже пригодятся денежки.
— Уж ты сумеешь все спустить в три мига! — подхватила Меланья.
Сильвия в долгу не осталась:
— Я разве тебе что говорю, когда ты свои транжиришь?
До Доротки дошло, что тетки наконец перестали на нее нападать и грызутся между собой. Из-за чего — не понять, наверное, просто для того, чтобы погрызться.. Оставили в покое племянницу и сцепились между собой. Должно быть, это им доставляет удовольствие. Господи, да что они за люди?
Вон сколько злости из них лезет, а ведь самые близкие люди. Ей, Доротке, не доводилось слышать от них ни одного доброго слова не только о себе — вообще ни о ком. Даже Мартинеку доставалось, хотя с него все сходило как с гуся вода, он вовсе не реагировал на их злобные выпады, словно не понимал по-польски. Пожалуй, лишь с пани Стефчей обходились, как с человеком, всегда были вежливы, внимательны, причем совершенно искренне, не притворялись, действительно уважали ее.
Все три!
Почему же между собой они находились в таких отношениях, агрессивность так и лезла из них?
Может, были на то какие-то внутренние причины, не выносили они друг друга и отталкивались, как в физике отталкиваются однородные заряды. Хотя в себе Доротка не ощущала никаких особо агрессивных устремлений, если не было на то конкретной причины. Когда очень уж приставали к ней, едва сдерживалась, чтобы не ответить какой-нибудь гадостью, но скоро успокаивалась, и, вместо горячего стремления бежать куда глаза глядят, опять возвращалась домой. А сколько раз ощущала в себе даже симпатию, чуть ли не нежность к теткам, когда тем случалось ненароком проявить к племяннице — нет, не доброту, а просто нормальное человеческое отношение. И как хотелось подольше сохранить свою нежность, в доме тогда просто приятно было жить. Но вскоре Дороткина нежность получала такой мощный пинок, что тут же сменялась ненавистью, и последняя крепла год от года.