Возможно, сунув письмо куда попало, стала искать отвертку или еще какой инструмент, пошла за ним в чуланчик, а по дороге забыла, зачем пошла. Возможно, ее отвлекли засохшие листья на комнатных цветах, и она принялась их обдирать.
Читать длинное письмо не было времени. Доротка ограничилась лишь обращением: «Дорогая панна Доротка!» Ну конечно, письмо адресовано ей.
Куда спрятать письмо? В кармане джинсов пухлый конверт не поместится, жаль, сразу же не переоделась в халат, там вместительные карманы. Сунула письмо за газовую колонку, которой давно не пользовались, и поспешила в кухню, где уже разрывался чайник. Наполнила чаем стаканы и с подносом вошла в столовую.
Фелиция с Меланьей уже не ссорились, обе сидели за столом. На Доротку накинулись все три сестрицы.
Сильвия:
— Что так долго? Чем ты занималась столько времени?
Меланья:
— Тебя только за смертью посылать!
Фелиция:
— Всегда она копается! А вернись домой пораньше, глядишь, письмо бы и не потерялось.
Доротка не выдержала.
— Так я же не гуляла! С работы возвращалась!
— О, глядите, опять начинает! — обрадовалась Меланья.
— Не огрызайся! — одернула племянницу Сильвия, — А сахар где?
— Да вон же, на столе стоит.
— Где? Не вижу!
— А ты головку поверни немного, — посоветовала старшая сестра. — Так когда, говорите, приезжает эта крестная?
И Фелиция принялась перелистывать карманный календарик.
Сахаром интересовалась лишь Сильвия, остальные, в том числе и Доротка, чай пили несладкий.
Зато единодушно все в этом доме обожали непропеченный кекс. У Сильвии он всегда выходил непропеченным, но потрясающе вкусным. В редких случаях, когда тесто нормально всходило и пропекалось, кекс получался совершенно несъедобным.
На вопрос Фелиции ответила Меланья:
— Тебе лучше знать, ведь ты читала письмо последней.
— Не помню. На будущей неделе или в следующем месяце?
— Я помню! — с набитым ртом прошамкала Сильвия. — Четырнадцатого.
— Четырнадцатого числа этого месяца?
— Этого.
— Значит, через девять дней, — подсчитала Фелиция. — Что будем делать? Поедем в аэропорт встречать? Погодите, тринадцатого и четырнадцатого у нас будет Мартинек, обещал мне прибить полку в чулане. За день не успеет, значит, опять не прибьет.
— Он и за два дня не успеет, — презрительно бросила Меланья. — У твоего Мартинека обе руки левые.
— Не говори глупостей, пусть и медленно, но парень все сделает. Только за ним надо присмотреть.
— И накормить! — проворчала Сильвия.
— Так ведь ты все равно готовишь на полк солдат, — возразила Фелиция. — А благодаря Мартинеку по крайней мере ничего не пропадет. А она что, собирается поселиться у нас?
— Я не знаю, Сильвия.'..
— Я тоже не знаю. Но сдается мне, в письме упоминалось о гостинице. И о нашем доме тоже, в том смысле, что мы ее примем. Никого другого у нее в Польше не осталось, кроме нас. А нотариус говорил, что она богата, помнишь? Так могла бы и в отеле поселиться.
Фелиция резко возразила;
— Ас какой стати выбрасывать деньги на отель, если может и у нас пожить! До тех пор, пока не купит квартиру.
— Интересно, где у нас она поселится? — холодно поинтересовалась Меланья. — На чердаке?
Или в твоей комнате?
— А почему не в твоей? — взъерепенилась Фелиция. — А ты переедешь к Сильвии. Доротка может спать здесь, на диване.
— Я бы предпочла в чулане, на раскладушке, — робко предложила Доротка.
— Как же, держите карман шире, разбежалась — отдам свою комнату! — раскричалась Меланья. — Старуха не ко мне приезжает. И что ты так заботишься о ее состоянии, все равно тебе ничего не перепадет!
— И вовсе я не забочусь об американке, просто здраво рассуждаю, — отбивалась Фелиция. — А если Доротка в чулане... Что ж, неплохая идея.
— Правильно! Доротка в чулане, а Сильвия здесь, на диване. А я останусь в своей комнате. Так же, как и ты.
— Сильвия на диване не поместится, это раз. А два — тогда нам всем придется ложиться спать с курами, — отказалась от неплохой идеи Фелиция.
— Не нравится с курами — можешь с утками, с гусями, с кем хочешь, но я своей комнаты не отдам.
Я работаю!
А Доротка размечталась о чулане, небольшой комнатке при кухне. Наконец был бы свой угол, пусть и крохотный, пусть и тесный. Она давно просила Фелицию разрешить ей поселиться в чуланчике, не прямо просила, намекала деликатно, но Фелиция всегда была против. Ведь тогда пришлось бы очистить чулан от издавна скопившихся там бесценных сокровищ: старого испорченного холодильника, еще более старой и тоже испорченной швейной машинки, ставшей уже антикварной редкостью, сундука с драными половиками и прочим тряпьем, обшарпанных и поломанных рам для картин, довоенного котла для кипячения белья и еще кое-какой мелочи. Доротка вызывалась одна перетащить весь этот хлам на чердак, впрочем, тоже забитый до отказа. Предлагала навести порядок на чердаке, кое-что выбросить, а на освободившееся место затолкать вещи из чулана, но Фелиция твердо стояла на своем. Патологически скупая, она в глубине души надеялась, что холодильник удастся отремонтировать, старинную швейную машинку продать в антикварный магазин, а рамы реставрировать, и тогда им не будет цены.