Не слишком отставала от неё и въедливая писица из Глукща. Уж так она въедалась в хитиновые панцири, словно пирующий падальщик на поле сражения недавно живых воинов. Расколет панцирь зубами, а кажется, будто клювом взрезала.
Дама лёгкого поведения, та, что сменила столичную Эузу на лучшую жизнь в провинциальном Шкмо, старалась не просто есть, и не примитивно имитировать удовольствие от еды, а будто бы переживать его. Нанижет таракана на вилку, изящным движением поднесёт ко рту, быстрым движением язычка слижет лимонный соус, пару раз шаловливо прикусит дрыгающиеся лапки, затем, грудным голосом похохатывая от щекотки, заглотит насекомое целиком... И давай лакомиться. Этак другие уже по третьему таракану приканчивают, а она всё первого любовно додавливает. Медленно ест, гадина такая! Зато безукоризненно.
Единственным слабым звеном в семёрке царицы Оксоляны оказалась купчихина дочь. Затолкать в себя насекомое - подумаешь, трудность. Но барышня после каждого поглощения ныла и скулила о том, что уж этот-то таракан должен быть последним. Вся 'септа' её дружно уговаривала, попутно теряя драгоценное время. Почему нас не шесть? Этак бы съели намного больше, чем всемером. Разнообразие разнообразием, а подводить своих - всё же не дело.
А потом где-то на краю мира, очерченного длиной стола, одна 'септа' сошла с дистанции.Видать, девчонки вроде купчихиной дочери оказались там в большинстве. Вот и подумали, что их водоизмещение уже заполнено до отказа - но ведь это было не так!
Ангелоликая потребовала нерадивую 'септу' немедленно увести, а голос у неё был такой, что не оставалось сомнения: от лентяек в негодовании отвернётся некрократия! Тотчас и навсегда.
Оставшимся же "септам" Владычица сказала, что испытание ими пройдено. Отныне они станут септами уже без всяких кавычек. Ибо подтвердили свою сплочённость и боевую силу.
- Жаль, - призналась Данея, - что мы не успели съесть остальных тараканов. А такие имели неплохие шансы...
Торговка и дальше бы жевала тараканью стряпню, но увы: служительницы храмовой кухни больше не подносили сего более ненужного блюда. И в самом деле, что годится для испытания, порой не стоит превращать в повседневную пищу.
- По-моему, мы тараканами на несколько лет наелись, - отметила Оксоляна.
- Если не навсегда, - усилила переписчица из Глукща.
Постепенно в поле зрения уземфской царевны вернулся трапезный зал. Пиршественный стол, с которого забрали все приборы, напомнил Оксоляне Большую тропу мёртвых. Та ведь тоже тянется через весь Средний мировой ярус, простираясь далеко за Врата Порога Смерти.
И подобно тому, как Порог Смерти всё сильней наезжает на земли, доступные для жизни живых, так и здесь, в этом зале, какая-то сила уменьшила количество гостий храма. Те семеро из неудавшейся 'септы' - где они теперь? За столом от них оставалась зияющая брешь, пока другие не сели кучнее... Всё ли с ними там благополучно?
Не в том вопрос, каково проигравшим, а в том, что угрожало оставшимся - недурно бы такое узнавать заранее...
Ангелоликая снова заговорила о толерантности, о важности разнообразия. В основном повторяла, чтобы недалёкие гостьи храма чего не забыли, но и отметила важный новый урок: лишь достаточно разносторонние способности участников септы позволяют выдержать всю череду испытаний: на обжорство, на голодание и много ещё на что.
- А голодание-то зачем? - насупилась торговка Данея, прежде чем Оксоляна успела её остановить.
- И правда, вовсе незачем, - легко поправилась Ангелоликая, - испытания на голод у нас не будет. Это так, к слову пришлось.
Оксоляне и самой ясно, что голодания, скорее всего, не будет. Заставить мертвеца проголодаться - та ещё задача, его ведь сами бальзамы питают, и надо ему немного. К тому же сегодняшней обжираловки самой по себе мёртвому человеку на полгода хватит. Что, кто-то будет специально ждать, чтобы произвести испытание голодом?
Но для Данеи - единственно для неё - это испытание уже началось. В ней поселилось беспокойство: а вдруг голод? И потому Мад Ольгерд всё же схитрила, когда отказывалась от своих слов... Какой подозрительно разумной иногда становишься - стоит почувствовать ответственность за успешность игры своей септы. И какой внимательной: Оксоляна приспособилась поглядывать на зеркальный потолочный плафон, чтобы одним взглядом оценить, что происходит в зале.
А что происходило? Участниц сделалось меньше, пустого пространства больше - это понятно. Но это далеко не всё. В результате совместной работы в септимах разношёрстность гостей храма стала не такой разительной. Некая сила - сила совместной деятельности - будто причесала здесь каждую единым волшебным гребнем. Кто здесь карлица, а кто полнорослая женщина - даже это определялось не без труда.
То есть - куда-то девается расхваленная госпожой Мад прелесть разнообразия, так что ли?
Нет, успокоила себя царевна. Разнообразие сохранилось в полной мере, просто оно теперь менее заметно, не бросается в глаза. Ведь я - это по-прежнему я. Я царевна, в будущем - царица Уземфа. Здесь я одна такая. Ведь не путаю же я себя с кем-нибудь другим?
Кто царевна, кто торговка, а кто и вовсе отшибинская карлица - уж это-то сохранится навсегда. В том ведь и сила некрократии, ведь так?
Что-то важное говорила Мад. Но уземфка временно выпала из её темы. Всё из-за взглядов, украдкой брошенных на потолок. Ведь там же...
И правда, в зеркальном плафоне все участники состязания в септах выглядели не просто похожими друг на друга. Они теперь сильно смахивали на Ангелоликую. Не так, чтобы совсем перепутать, но всё-таки...
Ангелоликая - очень многолика. Все мы - это она.
Нет, не так. Мы однолики, поскольку ангелолики.
И это ерунда. А значит, зеркало врёт. Ну ещё бы ему не врать, если отражает оно нас вверх ногами. Если мысленно переставить гостий храма с ног на голову, то никакой унификации не будет, а восторжествует прелесть разнообразия, именуемая толерантностью.
В зале началось какое-то движение. Что-то важное царевна прослушала. Потихоньку спросила у карлицы Тупси:
- Что сейчас будет?
- Занятия и тренировки, - отозвалась та.
- Мы ждём учителей, - добавила писица из Глукща.
- Так ведь Ангелоликая сказала, что сегодня учёбы не будет...
- Сегодня давно прошло, - усмехнулась глукщица, - и уже с десяток часов, как наступило завтра.
Вот как? Что ж, поглядим на учителей. Возможно, среди них найдутся и мужчины. Если так, надо предстать во всеоружии восточной красоты.
Оксоляна украдкой нашла себя в зеркальном плафоне на потолке... Нет, украдкой как раз и не получилось. Несколько минут, как дурочка, изучала потолок. Себя он, надо сказать, искала впервые, вот и заметила с превеликим трудом.
Ещё бы! От Ангелоликой она теперь отличалась разве что кричащим платьем.
Глава 6. Драконовские меры
Когда посланник Смерти Чичеро Кройдонский вернулся в тюремный замок великана Плюста, Лулу Марципарина Бианка принялась его ждать. Что ещё оставалось?
По правде говоря, какая-то надежда вновь свидеться с женихом у неё оставалась. Всё-таки, перед возвращением Чичеро настроился на борьбу. Возможно ведь, что прежде он не был настроенным, а тут настроился и быстро врага победит. И если самой Марципарине выпала честь вдохновить героя, то тогда и не жалко его отпускать. Действовать-то герой должен!
Жаль, Эрнестина Кэнэкта оптимизма не разделяла.
- Всё немного хуже, чем я думала в начале, - брякнула на второй день.