Всё это время септа безвылазно провела в подвальных помещениях собора Вечнотраурной Смерти, неизменно являясь для учёбы и подкрепления сил в Трапезный зал.
Задиктовывание мудрёных рецептов заняло львиную долю отведенного времени. В порядке развлечения между тугопонимаемыми монологами Фальк демонстрировал барышням принесенные собой препараты набальзамированных частей человеческого тела. Глаза, носы, челюсти, мозги, сердца, кишечники, печени, матки и семенники весело плескались в его разноцветных колбах и пробирках, окружённые геле- и золеобразными баользамировочными средами. Дамы из обучаемой септы поневоле на них заглядывались - и подолгу, превозмогая тошноту. Больно уж не хотелось возвращаться к монотонным спискам ингредиентов.
- А не боитесь, что мы всё выучим, и сами станем бальзамировать людей? - уже под конец курса спросила Данея.
- Нет, не боюсь. Предмет не зря назван 'Основы бальзамирования'. Именно основы вы и постигнете. А если не сможешь конкурировать с виртуозами, скажу заранее - лучше и не пытаться.
- Да, мы-то, конечно, слышали, что вы виртуоз... - произнесла с чуть скептической интонацией писица из Глукща. Наверное, она имела в виду, что истинные виртурозы дело делают, а ремесленники средней руки обучают, кого не попадя.
- Нет, вы ещё не знаете, какой я виртуоз! - взвился бальзамировщик с утрированным ударением на слове 'какой'. - Поглядите-ка туда, за свой трапезный стол, красавицы! - велел он почти зло. - Кого вы там видите?
Ученицы поглядели. Ну да, единственным бессменным седоком за столом оставалась та статуя Умбриэля Цилиндрона, которая вовсе не статуя. Весь фокус Ангелоликая Мад уже давно раскрыла... Или ещё не весь?
- Это всё я, это мои вяжущие бальзамы! - похвалился Фальк, указывая на сидячее тело вконец остатуевшего Цилиндрона. - В заговоре против этого высокопоставленного мертвеца моя роль была самой ответственной, но и самой интересной. А главное - самой опасной! Представьте-ка, если бы господин Управитель Цанцкого воеводства вдруг догадался, что за бальзамами я его поил в течение недели? Тут бы многим несдобровать, но бальзамировщику - первому. Так что вы видите перед собой очень-очень рискового человека, - Фальк аж надулся от удовольствия, которое ему доставили собственные комплименты.
Тут Оксоляна решила вернуть учителя поближе к теме:
- Вы ведь в Цанце были главой бальзамировочной гильдии...
- Был, - кивнул Фальк аккуратной пурпурной головой.
- Не жалеете?
- Нет, не жалею! - громко расхохотался Фальк. Как по Оксоляне, так и чересчур громко.
Чтобы не дать ему вернуться к зачитыванию очередного рецепта, члены септы принялись вслух сомневаться. Бальзамировщик повёлся - кинулся развеивать сомнения.
- Что мне давало бальзамирование? Да, стабильный доход. Да, солидный статус. Но тратить всё своё вечное посмертие на бальзамирование чьих-то тел - нет, не предел моих мечтаний.
Знаете, барышни, - Фальк усмехнулся с утрированной загадочностью, - мои мечтания почти беспредельны, но и беспределью какой-то предел положен. Так вот... - он перешёл на заговорщический шёпот, - этот предел... мною вот-вот будет достигут! Каким образом, спросите вы?
Отвечу! Мне предстоит одна недолгая командировка, которая окупит всё моё посмертие. Здорово, а?
- Неслыханная щедрость! - фыркнула Данея. - Только кто платит-то? Ангелоликая? Кажется, я угадала...
- А вот и нет! Ангелоликая, конечно, участвует, но деньги не от неё. Они от того, кто снабжает деньгами саму Ангелоликую. Поняли?
- А кто снабжает деньгами Ангелоликую? - царевна Оксодляна прикинулась круглой дурочкой, не способной заметить своей бестактности.
- Разведка! - одними губами произнёс Фальк.
- Ну да?
- Оказывается, в разведке можно заработать гораздо больше, причём за один раз, без долгих муторных процедур, без возни с полуживыми телами, без вечных проблем с сокрытием трупных пятен, - заговорил бальзамировщик тихо, с примерной быстротой.
С каждым словом разведывательный бальзамировщик воодушевлялся всё сильнее. Разговор-то зашёл о деньгах, а деньги красноголовый ремесленник любил преданно.
- Именно в разведке крутятся сейчас настоящие деньги. Вы знаете, сколько стоит раскачать царство или королевство средней руки? О, вы даже по арифметике не проходили такой цифры. А я - знаю! Ведь я ныне не просто бывший глава цанцкой гильдии бальзамировщиков. Я теперь и пишусь-то с большой буквы! - бальзамировщик подбоченился, поглядел горделиво. - Так вот, Я - таков, что пущу по миру саму Эузу!
* * *
О том, где и какие деньги крутятся на самом деле, боевой септе царевны Оксоляны поведал второй учитель - старый знакомец Карамуф из Карамца, учебный курс которого поражал красноречивостью названия - 'Выгода'.
У царевны и малейшего сомнения не возникло, что о выгоде старик Карамуф знает всё. Но зачем боевой септе знания банкира?
Наверное, хотя бы затем, чтобы знать, насколько выгодна для умного мертвеца самоотверженная преданность некрократии.
Начал Карамуф издалека: с того, какая высокая добродетель таится в обыкновенной любви к золотым некроталерам. Мертвец может ничего больше не делать, и никого больше не любить, но если любит мёртвые деньги и способствует их накоплению, он уже тем и приятен Владыке Смерти. Владыка - он ведь всегда с теми, кто с ним заодно.
Тот, кто жертвует собой ради Владыки - вот хоть посланников Смерти вспомним - конечно, уже и тем угоден Мёртвому Престолу. Но кто жертвует собою за деньги, тот угоден вдвойне. Почему? А так Владыка получает не только благородную жертву, но и материально заинтересованного раба наживы.
Казалось бы, разница между жертвой и рабом в том, что раб чуть умнее. Только есть различие поглубже: жертва - предмет одноразовый, рабу же можно многое ещё поручить.
Раб наживы всегда предсказуем, он делает лишь то, что обеспечит его наживой, и так он творит вокруг и после себя разумный и предсказуемый мир. Универсальная единица такого мира - золотой некроталер.
Слушать умного Карамуфа было очень любопытно. К сожалению, сам он к тому, о чём говорил, быстро терял интерес, и тогда облегчал себе задачу заполнения учебного времени пространным цитированием по памяти. Банкир без труда воспроизводил целые страницы 'Восемнадцатизакония' и 'Священной книги ростовщика', в которых, будто бы, содержались скрытые иллюстрации к его явно высказанным идеям:
- 'Помни, что время - деньги; тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять некроталеров и тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен - если он расходует на себя всего только шесть некропфеннингов - учесть не только этот расход, но считать, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще пять некроталеров. Помни, что кредит - деньги. Тот, кто оставляет у меня еще на некоторое время свои деньги, после того как я должен был вернуть их ему, дарит мне проценты или столько, сколько я могу выручить с их помощью за это время. А это может составить значительную сумму, если у человека хороший и обширный кредит и если он умело пользуется им. Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги. Деньги могут родить деньги, их отпрыски могут породить еще больше и так далее. Пять некроталеров, пущенные в оборот, дают шесть, а если эти последние опять пустить в оборот, будет семь некроталеров и так далее, пока не получится - сто некроталеров. Чем больше у тебя денег, тем больше порождают они в обороте, так что прибыль растет все быстрее и быстрее'... И быстрее, и быстрее, и быстрее...
Так вещал Карамуф, и его монотонный голос, казалось, иллюстрировал в основном лишь ту истину, что вот лекция идёт, а денежки в карман ручейком капают. Потом спохватывался, говорил одну-две хорошо интонированные фразы от себя, и снова возвращался к первоисточнику:
- 'Тот, кто убивает супоросную свинью, уничтожает все ее потомство до тысячного ее члена. Тот, кто изводит одну монету в пять некропфеннингов, убивает все, что она могла бы произвести: целые колонны из некроталеров'...