– Ну еще другие люди приходят, – не успокаиваюсь я, – с бесплатными изданиями. Газеты приносят, каталоги всякие, рекламу.
– Я таких внутрь не пускаю, – скривилась лифтерша. – Возьму стопку и сама разложу. Мне неприятности среди контингента не нужны. Эти, которые с бесплатными газетами шляются, люди непроверенные, бог знает чем живут! Может, по подъездам воруют.
Не успела она закончить фразу, как двери лифта распахнулись и из них вылетел мальчишка лет восьми с клюшкой в руке. Баба Клава нахмурилась:
– Роман, ты куда?
– Так на пруд, в хоккей играть, – ответил паренек.
– Пропуск давай!
Я удивилась: какой такой пропуск?
– Нету, – тихо сообщил Роман, – мама забыла оставить.
– Иди домой, уроки делай, – спокойно ответила лифтерша. – Нет пропуска – нет выхода!
– Я уже все сделал.
– Тогда давай разрешение на прогулку.
– Мама забыла, она…
– Роман, – железным голосом заявила дежурная, – наш разговор бесполезен. Ступай домой. Единственное, что могу тебе посоветовать: позвони матери на работу, пусть она со мной соединится и отдаст устное разрешение выпустить тебя.
Паренек молча побрел в лифт. Его фигура была полна скорби, клюшку он волочил за собой. В полном обалдении я поинтересовалась:
– У вас имеются документы на выход?
Баба Клава без тени улыбки пояснила:
– Роман – двоечник и прогульщик. Отца нет, мать целыми днями на работе, а бабушка с ним не справляется, старая уже. Ляжет поспать, а внук на улицу убежит и дотемна собак по переулкам гоняет. Вот и придумали ему пропуск. Мать перед уходом на работу бумажку пишет и мне оставляет. Только сегодня она предупредила, чтобы я его ни в коем случае не выпускала. Роман с утра в школу не пошел, больным сказался и должен уроки учить. Так-то!
Закончив речь, баба Клава поправила воротничок у блузки и добавила:
– Видела я, как Соня конверт в ящик впихивала, он туда с трудом влез, пухлый очень. Я еще подумала, что за странное письмо такое, без адреса и марок.
Зоркости и внимательности старухи мог позавидовать горный орел. Я повернулась к Ленке:
– Ты иди домой.
– Зачем?
– Лучше будет, если я пойду на почту одна.
– Ты так считаешь? Может, вместе?
– Нет-нет, эта Соня еще испугается. Подожди меня наверху, думаю, скоро вернусь.
– Ладно, – без энтузиазма ответила Ленка, – ты уж постарайся, расспроси ее как следует.
Я подождала, пока подруга войдет в лифт, и, узнав у бабы Клавы, где находится местное отделение связи, выбралась на улицу.
По тротуару текли потоки воды. По календарю февраль, стоит мороз, а под ногами отчего-то слякоть и лужи. Я осторожно пошла вдоль невысокого заборчика. Как у всех автомобилевладельцев, у меня совершенно не приспособленные для пеших прогулок ботинки на тонкой скользкой подошве. Но почта находится с обратной стороны Ленкиного дома, и ехать туда на машине просто смешно.
Внутри довольно просторного зала оказалось пусто: ни служащих, ни посетителей. Я постояла пару минут возле окошечка, потом крикнула:
– Есть тут кто живой?
– Во народ, – незамедлительно раздалось из глубины комнаты, – чего орать-то? Уж и подождать тихо не могут.
Я повернула голову вправо и увидела сухощавую женщину лет пятидесяти, с крайне недовольным выражением лица.
– И что у вас за спешка? – злилась служащая, подходя к окошку. – Пожар или умер кто? Тогда в другие места обращайтесь! Тут почта! Письма, газеты…
– Мне нужна Соня.
– Какая?
– Ну та, которая разносит корреспонденцию по домам, татарка.
– А-а, – протянула тетка, – о ней надо не здесь справляться.
– А где?
– В отделе доставки. Выйдите на улицу, соседняя дверь слева.
Выплюнув последнюю фразу, милое создание незамедлительно удалилось. Я выбралась наружу, увидела еще одну дверь, толкнула ее и очутилась точь-в-точь в таком же помещении, как и секунду назад. Здесь тоже не было ни народа, ни служащих. Я помялась пару минут и крикнула:
– Кто-нибудь есть?
– Зачем же так орать, – раздалось справа.
Я опешила – ко мне шла та же тетка, что и секунду назад в другой комнате.
– Что надо? – весьма нелюбезно осведомилась она.
– Так Соню, почтальоншу.
– Она газеты разнесла и домой ушла, все, рабочий день окончен.
– Но сейчас только двенадцать часов!
– А она что, должна за копеечную зарплату тут сутками сидеть? – окрысилась тетка. – Сами небось тоже не на службе!
– Подскажите, пожалуйста, ее адрес.
– Правов не имею.
– Что? – не поняла я.
Баба уставилась на меня узкими злыми глазками и повторила:
– Правов таких не имею, адреса сотрудников всяким раздавать!
Захлопнув рот, она чеканным шагом двинулась внутрь помещения.
– Эй, подождите! – закричала я, но она даже не обернулась.
В полной растерянности я осталась у окошка.
– А зачем вам Соня? – прошелестел тихий голосок.
От неожиданности я подскочила:
– Господи, это кто спрашивает? Вы где прячетесь?
– Тут сижу себе, – продолжил шепоток.
Я оглянулась и заметила у стены маленькую девушку размером с нашего мопса.
Хуч значительно толще, служащая походила скорей на сушеного кузнечика.
– Соню зачем ищете? – опять спросила она.
Я улыбнулась:
– Я живу в этом же доме. Сегодня утром Соня по ошибке сунула мне в ящик два журнала.
– Можете лишний у нас оставить.
– Нет, издание дорогое, хочу лично ей в руки отдать.
– Вольному воля, – философски вздохнул «кузнечик», – она тут рядом живет, через дом, блочная пятиэтажка такая, а внизу магазин «Лаванда», квартира один.
– Спасибо, – обрадовалась я и пошла к двери, но потом не утерпела и спросила: – Скажите, эти тети – близнецы?
– Кто? – изумилась служащая.
– Ну, сначала одна меня отправила из соседнего помещения в отдел доставки, а тут вторая, точь-в-точь такая же…
«Кузнечик» усмехнулся:
– Это Вера Игнатьевна, заведующая. Слава тебе господи, она в единственном экземпляре, даже представить страшно, что бы вышло, окажись ее двое, брр! Ну и идея вам в голову пришла, не дай бог, еще ночью приснится такой ужас: две Веры Игнатьевны.
– Почему же она мне сразу не объяснила, что Сони нет, а заставила идти в отдел доставки? – недоумевала я.
Девица пожала тощими плечиками:
– Шут ее знает!
Глава 5
Я вышла на улицу и пошлепала вперед. Да уж, точно: не дай бог иметь такую бабищу над собой. Хотя мне тоже попадались разные начальники. Едва окончив институт, я устроилась на работу в бюро переводов, помните, раньше молодых специалистов обязывали отработать два года по распределению? Вот мне и досталась служба при Министерстве обороны. Особо там, правда, не напрягали, но в начальниках ходил майор Маркин, не знавший языков, но в полной мере овладевший военной выправкой.
Как-то раз я тосковала за письменным столом, проклиная злую судьбу, забросившую меня в это отвратительное заведение. Работы нет, а домой раньше шести не отпускают. По магазинам тоже не пробежишься, потому что нужно иметь пропуск на выход. Одним словом, жуть.
Но тут появился майор и заявил:
– Васильева, поедешь на дачу к нашему генералу. День рождения у него, гости ждут. Кино им привезли, будешь переводить с ангольского.
Я попыталась было объяснить чурбану в военной форме, что ангольского языка не существует, в Анголе говорят на португальском.
– Один шут, – отмахнулся солдафон, – собирайся живей.
– Но у меня французский и немецкий, другими языками я не владею, – слабо сопротивлялась я.
Маркин покраснел:
– Васильева, шагом марш к машине. Больно умная, французский-немецкий… Велено перевести фильм, вот и действуй. Других никого нет, отставить разговорчики!
Сами понимаете, в каком настроении я прибыла на мероприятие. Меня провели в кабинку, дали в руки микрофон, в зале расселись гости. Я шумно вздохнула и решила: ну выгонят меня с позором, и что? Даже лучше, избавлюсь от противного Маркина.
Экран засветился, на нем появилось изображение степи. «Может, и обойдется, – подумала я, – португальский язык похож, правда, весьма отдаленно, на французский, кое-что я пойму, а остальное додумаю». Но не успела я успокоиться, как перед глазами возникла юрта, затем два всадника, начавших гортанный диалог, и до меня дошло, что лента на… монгольском языке. Очевидно, в нашем отделе барахлит телефон, или у Маркина в ушах два банана – у него попросили специалиста с монгольским языком.