Мне рассказали, что меня уже не числили в живых. Когда я не появлялся в камере уже более суток, обитатели ее спросили у корпусного во время его очередного визита, где я и тот ответил, что я умер. Не знаю, этим ли словом он ответил или иначе, но в камере поняли корпусного именно в таком смысле и обсуждали различные версии о причине моей кончины. Кто-то высказал предположение, что у меня, было плохое сердце и оно могло не выдержать «конвейера». Но другие сомневались в таком варианте, предполагая, что я бросился на следака и был застрелен. Версий было много, вопрос остался открытым.
Кратковременная радость возвращения в камеру сменилась чувством досады и возмущения методами ведения следствия. Меня, Витьку Жохова, орденоносца, пытали, по-другому и не скажешь, пытаясь принудить к заведомо ложным показаниям. Попросив у профессора лист бумаги, я сел и написал жалобу в районную прокуратуру.
На следующий день меня выдернули казалось на очередной допрос, но не тут-то было. Меня отвели в тюремную канцелярию, из нее — в пустую комнату. Туда же вошел мужчина лет тридцати.
— Что контра, жаловаться захотел? — он вплотную приблизился ко мне, замахнувшись кулаками. Я решил не реагировать на его действия, но стоял в напряжении и готовности прикрыться. Надо было избежать соблазна дать сдачу.
— Я тебя переведу к уркам. Там побудешь.
Угроза была выполнена. В небольшой камере, куда меня перевели, было размещено десятка два людей разного возраста. Четверо из них, играли в карты, сидя по-турецки прямо на деревянном полу. Около них располагалось несколько болельщиков. Здоровущий рыжий верзила спросил, повернувшись ко мне вполоборота:
— Кто такой?
— Витька Жохов, гарпунёр — буркнул я, я уже не боялся, как раньше, будь что будет, если что, буду драться и хоть зубами, но одного из этой кодлы загрызу!
— С воли?
— Нет, с допроса.
— Чего шьют?
— Да дохрена чего. Убийство, контру, что я лично хотел войну с Японией начать, а ещё я умело притворялся передовиком, умышленно перевыполнив план добычи китов.
— Не признался? Да не отвечай, так бы тебя сюда не сунули — хмыкнул рыжий — ладно, садись пока рядом Гарпунёр, узнаем у людей, что ты за птица.
Я сел на пол рядом с игроками. Карты были самодельные, размером раза в два меньше обычных. Игра шла увлеченно, комментировалась на блатном жаргоне. Внезапно возникали отчаянные споры, но они разрешались мирным путем.
— Сыграем? — мелкий катала, сидящий рядом с рыжим здоровяком перевёл на меня взгляд.
— Повременю пока — буркнул я — присмотреться надо, да и поспать, только недавно после «конвейера».
— А клёвый у тебя клифт! — усмехнувшись продолжил катала — ты смотри, или ты сам на него играешь, или я, вот, например, с Сосой сыграю.
— Я так понимаю выбора у меня нет? Ну хорошо, дай колоду гляну — согласился я. Похоже тут меня сейчас «обувать» будут. Но так просто я не сдамся, в карты играть в свой жизни мне приходилось много, я даже думал зарабатывать покером, так что в честной игре у меня шансы есть, но это только в честной…
— Гавно вопрос! Держи! — шуплый сунул мне колоду, я же решил сыграть на публику, пусть не думает урод, что с новичком сел играть.
Карты побежали у меня по рукам как живые: флориш, веер, подрезка, дрибл, перетасовка одной рукой, перетасовка фаро. Я выдавал на публику всё что умею, стараясь держать максимально возможный темп. Глумливая улыбка медленно сползала с лица каталы.
— Что на кон ставишь и во что играть будем? — усмехнулся уже я, глядя в глаза картёжнику — картишки гавно конечно, но за неимением… кстати в колоде две дамы треф и одного туза не хватает.
— Какого х..я?! — взревел рыжий, и у него в руке мгновенно блеснула заточка слегка проколов кожу на шее щуплого — ты чего это фармазон, меня обуть решил?! Ну ка Гарпунёр, покаж!
— Держи! — я быстро вычленил из колоды две одинаковые дамы, одну из которых мне с небольшим трудом удалось оторвать от другой. Эти две карты были тоньше других, идеально подогнаны друг к другу, но тем не менее, незначительно, толщиной отличались.
— Карачун к тебе пришёл Гоша — ласково сказал рыжий катале, и обернувшись ко мне, продолжил — не ссы Гарпунёр, тебя тут никто не тронет, тем более, судя по всему ты катала не из последних, а значить из наших. Тут мы политических обычно прессуем, но ты целым и при своих шмотках от сюда выйдешь, это я тебе сказал, Соса!
А мне понравилась «мотать срок» среди уголовников. Не шутка. Весело у них было, не чувствовалось подавленного настроения камеры политических. То и дело слышался смех, шутки, кто-то без перерыва травил байки, понять смысл которых мне удавалось с большим трудом из-за обилия жаргона. Но я втягивался в «коллектив», слово местного авторитета со смешной кликухой Соса, действовало как пропуск в закрытый клуб для своих. Гоша, тот самый шулер, который пытался меня «обуть» в первый день, принял меня за своего, сверкая свежим фингалом на пол лица, всё пытался выведать у меня неизвестные ещё ему секреты ремесла, впрочем, без особого успеха (особых то секретов я и не знал), принимая мои отказы как должное и ничуть не огорчаясь. Ну а на допросы меня не дергали уже больше недели…