— Я изучил чертежи замка сэра Кракбелла, — начал сыщик. — Это была древняя крепость Мэривуд во времена средневековых войн. Как все замки подобного типа, он соединялся подземными ходами с отдаленными местами городка. Один ход заканчивался в Сойкиной Балке, другой — у Синего Болота, третий доходил до лесного замка Кракбеллов.
— Да, — прошептал журналист.
— Я исследовал их все в то же утро, — продолжил Гарри Диксон. — Их содержали в прекрасном состоянии.
— Как вам удалось узнать?.. — перебил его Транч тусклым голосом.
— Я обнаружил, почему несчастный безумец, которого называли вампиром, пел.
— Когда он убивал, не так ли? — спросил Том Уиллс.
— Вовсе нет… Это была одной из моих ошибок в начале расследования: он пел, когда ощущал запах свежей крови!
И именно поэтому мы сразу услышали его после смерти судьи Тейлора. Он, как истинный хищник, почуял, что пролилась кровь. Это и привело к сегодняшнему финалу. Спрятавшийся в подвалах театра Том Уиллс подогрел кровь кролика на спиртовой горелке. Вампир запел, как только до него донесся запах. Дженни бросилась к нему, чтобы успокоить. Он убил ее…
— Вы знали, что он там? — спросил журналист.
— Я узнал, что театр тоже был связан подземным ходом с замком. И обнаружил по следам и нескольким потерянным предметам в тайных ходах, как чудовище добиралось до своих жертв!
— Увы! — простонал Боб Транч и закрыл лицо руками.
— Думаю, я сказал все, мой друг, — продолжил сыщик. — Может, возьмете слово теперь?
На этот раз журналист не отказался подкрепить силы, выпив целый стакан бренди одним глотком.
— Я познакомился с Дженни Преттифильд в Лондоне, когда мы были совсем молодыми. Я был студентом, она третьеразрядной актрисой в театре Друри-Лейн. Я любил ее… Мы поженились…
У нас родился сын Александр… Он оказался идиотом.
С самого его раннего детства мы знали, какое несчастье обрушилось на бедное существо. Крупный, сильный, наделенный почти нечеловеческой силой, он получал удовольствие только при виде крови. И тогда он пел. Думаю, Дженни избавилась бы от него тем или иным способом, если бы не была покорена его божественным, нечеловеческим голосом!
Мы держали его при себе, пытаясь, насколько возможно, скрыть его ужасную манию, что требовало от нас постоянных переездов. Ребенок рос. Мне немного повезло в журналистике. Я зарабатывал деньги и, не щадя себя, работал ради ребенка.
Могу сказать, что я любил его за двоих, поскольку мать вскоре открыла свою истинную натуру: она была вертихвосткой, аморальной и падкой на любовные авантюры.
Однажды она бросила нас.
В то время мне посчастливилось оказать важную услугу сэру Кракбеллу, и я решился рассказать ему о своей жизни и своих несчастьях.
Он был человек сдержанный и молчаливый, но с щедрым сердцем. Он перевез меня в Мэривуд, дал мне возможность открыть газету. Дело пошло. Он дал приют моему сыну в своем замке. И никто, кроме его верных слуг, ни о чем не знал.
Прошло немало счастливых лет, как вдруг объявилась Дженни Преттифильд. Она потребовала место у семейного очага, но я ей объяснил, что это станет концом моей карьеры и началом новых несчастий, если пуританский городок Мэривуд узнает о нашем союзе, поскольку репутация у моей супруги была омерзительной.
Однако, Диксон, я по-прежнему ее любил. Разве она не была матерью моего сына? Благодаря деньгам сэра Кракбелла она получила в аренду муниципальный театр, поскольку здание принадлежало этому благородному человеку.
Талант, а она им действительно обладала, позволил ей добиться определенного положения в Мэривуде.
Мы могли бы быть счастливы, но дурные наклонности совсем не угасли в Дженни.
Это стало истоком драмы, настоящей драмы в моей жизни.
Эта развратная душа сумела соблазнить сэра Кракбелла. Он стал ее любовником. Правду сказать, он упрекал себя в этой слабости, ведь он был глубоко верующим человеком. Но эта ведьма Дженни крепко держала его. А потом пошла дальше…
Транч замолчал, снова выпил бренди и продолжил:
— Она добилась того, что он внес ее в свое завещание. Но годы шли, и назревал скандал: Дженни не остановилась на связи со старым джентльменом, она вступила в связь со многими заметными горожанами.
— Джинкль, Лорман, судья Тейлор, Тейппл и Корисс. Он единственный, кто избежал смерти, жестоко сразившей остальных, — сказал Гарри Диксон.
Журналист согласно кивнул.
— И все эти люди настолько влюбились в нее, что стали предлагать ей вступить в брак, — с надрывом произнес он. — И она пообещала всем выйти замуж!
Не хочу скрывать от вас, Диксон, что она вытянула из своих жертв огромные суммы, даже полностью разорив двоих. Кстати, они умерли первыми.
И тут она поняла, что это долго не продлится.
Она решила устранить всех, кто мешал ей, тем более что некоторые из них разозлились и, по-видимому, узнали о ее двойной жизни. Они стали угрожать разоблачением. Это было бы неслыханным скандалом, позором для всего городка, требованием о ее отъезде — с такими делами в Мэривуде не церемонятся — и ее вычеркиванием из завещания сэра Кракбелла.
Дженни решила устранить всех, кто мешал ей, а для этого использовала манию нашего сына. Она похитила его из замка сэра Кракбелла и заперла в подвалах театра. Она подогревала его страсть к убийству, заставляя играть со свежей кровью. Она отвратительно к нему относилась и довела до того, что он стал ее бояться. Она заключила его в самую страшную из темниц. Через тайные коридоры она приводила его в те места леса, где назначала свидание своим жертвам.
— А вы?.. — заикнулся Том Уиллс.
— Я любил ее! Я любил ее! Я слишком слабый человек, хотя кажусь грубым и агрессивным! — всхлипнул Транч.
— Но Тейппл, Тейлор и Кракбелл должны были знать, — сказал Гарри Диксон.
— Они знали, но были людьми чести… А потом, как и я, любили ее и не хотели посылать на эшафот. Они выбрали смерть. Только Корисс, довольно противный тип, похоже, ничего не знал, что, несомненно, спасло его. К тому же он был самым богатым и самым щедрым.
— А почему она не убила вас? — спросил Том Уиллс.
Журналист выдавил жалкую улыбку.
— Она все же по-своему любила меня. И потом, кто сказал вам, что она не решила этого сделать? Но она выжидала. Сэр Кракбелл, быть может, простил бы ей смерть любовников, но он бы осудил убийство мужа, отца ее ребенка. Потому что сэр Кракбелл привязался к несчастному существу, даже согласившись умереть от его руки!
УЛИЦА УТЕРЯННОЙ ГОЛОВЫ
Предисловие
записках знаменитого детектива Гарри Диксона мы находим, что городок Харчестер стал декорацией для удивительного дела улицы Утерянной Головы.
Из записок становится ясным стремление Диксона избежать открытого указания на административный округ Англии, где разворачивались события.
Конечно, читатель, который путешествовал по Центральной Англии, немедленно восстановит истинное название города благодаря описаниям, которые никоим образом не завуалированы.
Эта предосторожность, вернее, скрытность ничего не меняет в самой сути приключения и тяжкой атмосфере страха, царившей в городе в ту эпоху.
Исчезновение дам Слоуби и Вуд
В середине октября Харчестер, как любой городок в центре Англии, пропитан запахом спелых яблок, сиропа и дыма от постоянно топящихся печей, иными словами, по нему растекаются сладкие ароматы домашнего варенья.
Мисс Арабелла Слоуби, Белла, которая родилась под сенью великолепной колокольни древнего собора Святого Петра и с этого дня ни разу не покинула его святой тени, строго придерживалась приятных традиций.
Она властвовала в огромной кухне солидного древнего дома и, облачившись в белый передник, внимательно следила за глубоким луженым тазом из меди, где кипящий сироп медленно приобретал темно-красный цвет.
Сара Флеггс, служанка, пыталась помочь, чем могла, без возражений и возмущения выслушивая колкости хозяйки.