У нее было короткое и звучное имя — мисс Котт; она не отличалась любезностью и отвечала на приветствия людей скупым кивком. Из-за грубых манер никому не хотелось осведомляться о ее здоровье или заговаривать о погоде и дожде.
День был жаркий, и город затянуло туманной дымкой; к вечеру миссис Уикс вместе с мисс Котт пересекла эспланаду перед мэрией, чтобы поспеть в церковь к вечерней службе. В Бармчестер прибыл известный проповедник, неслыханное событие для городка.
Стоящие на пороге домов люди приветствовали друг друга и назначали встречу после службы: мужчины — чтобы выпить по стаканчику и выкурить по сигаре, женщины — чтобы угоститься чаем с печеньем.
Когда церковь наполнилась народом, улицы опустели, поскольку неверующие не осмеливались выставлять напоказ свое равнодушие и сидели по домам.
Задняя стена сада миссис Уикс выходила на бывший коммунальный луг, превратившийся в настоящие джунгли, поскольку уже давно его заполонили сорняки и обжили бродячие собаки.
Поэтому никто не заинтересовался тремя мужчинами, которые крались вдоль стены сада.
— В доме живут только две женщины, мистер Диксон, — сказал Брюстер, получивший эти сведения от администрации. — Значит, речь не может идти о дамах Джейзон и Чарльзе Ниггинсе.
Гарри Диксон не ответил, а всем весом навалился на калитку сада — защелка ее затрещала.
Второй удар открыл дверцу.
— Быстро заходите, — приказал детектив, — мы не имеем права терять время, и я вовсе не хочу встречаться с этими дамами.
Если коммунальный луг был джунглями из крапивы, дикого овса и дикой моркови, то сад дамы Уикс выглядел не лучше.
Сорняки в рост человека почти совсем скрывали здание. Женщины, должно быть, опасались незваных гостей, поскольку Гарри Диксон с друзьями натолкнулся на крепкие ставни, закрывавшие окна, и на двери, запертые на тройной оборот ключа.
Детектив словно забыл об обычных предосторожностях. К великому негодованию мистера Брюстера, который вечно дрожал перед фактом «нарушения неприкосновенности жилища», он выдернул железный засов на одном из ставней, выломал его и выбил железкой стекла.
— Мистер Диксон, все же… — пробормотал Брюстер.
— Месса длится чуть больше часа, — ответил сыщик, — женщины не будут задерживаться по дороге. Повторяю, Брюстер, все должно быть закончено до их возвращения, понятно?
Он помог друзьям влезть в темный зал без мебели.
Поспешно двинулся в глубь дома и оказался в обширном вестибюле, где гулким эхом звенели их шаги.
— Чарльз! — крикнул он.
— …арльз, — отозвалось эхо.
Он повторил призыв, потом к нему присоединились Том Уиллс и мистер Брюстер.
— Ответили! — вдруг воскликнул Том Уиллс. — Но звук доносится издалека!
Гарри Диксон усмехнулся:
— Эти дамы обожают подвалы.
Подвалы дома миссис Уикс оказались чередой пустых и грязных погребов, давным-давно заброшенных.
Они снова позвали Чарльза, но ответа не получили.
Обход подвалов ничего не дал.
Детектив был в замешательстве.
— Вернемся в вестибюль, — решил он.
Они опять закричали:
— Чарльз!
Им ответил далекий, слабый, приглушенный голос:
— Сюда!
— Куда?
— …не знаю!
— Черт подери! — проворчал детектив. — Время идет.
Они разделились, чтобы обыскать дом по всем правилам; но, в конце концов, вновь собрались в вестибюле, расстроившись и ничего не понимая.
Диксон напрасно пытался расслышать все более и более слабые, почти беззвучные призывы.
И вдруг заскрипел зубами — с колокольни донеслись удары колокола, на улице послышался далекий шум голосов и шагов.
— Служба закончена! — проворчал он. — А мы не продвинулись ни на шаг.
Он размышлял, нахмурив брови.
— Брюстер, — сказал он, — и вы, Том, мне сейчас не нужны. Уходите из дома через садовую калитку и ждите, пока я вас не позову. Подгоните машину с потушенными фарами к калитке и ждите.
Том Уиллс, подглядывающий в щель в двери, воскликнул:
— Кажется, наши дамы вышли из-за угла!
Брюстер выглянул в свою очередь и не сдержал волнения.
— Боже, это действительно они! Хотелось бы знать, как им удалось скрыться от пожара в Харчестере?
— Уходите! — приказал Диксон. — Мне нужна свобода действий.
Он пробежал через анфиладу пустых комнат и остановил выбор на более или менее меблированном зале с довольно глубоким встроенным шкафом.