Выбрать главу

Автором ее значился Чарлз Ф. Пиджн. Серьезные исследователи в области телекинеза и литературы по этому вопросу считают действительным автором некоего Мэнсфилда или Донована (впрочем, список возможных авторов достаточно длинен). Но кто бы ни написал ее, он, скорее всего, сам был медиумом «магического феномена» — воспроизводителем голосов, призрачных фигур, звуков и так далее. Или, по крайней мере, консультантом по этим вопросам.

Возмущенные медиумы, как говорят, начали скупать экземпляры книги и сжигать их в первых попавшихся печках. Очень скоро книга стала библиографической редкостью.

Один экземпляр ее каким-то образом оказался в руках начинающего свою карьеру Гарри Гудини. В то время у него упал интерес к спиритизму и скандалам, связанным с мошенничеством иных медиумов. Однако его продолжал интересовать сам процесс околпачивания. «Клевета» на спиритизм представляла отличные возможности для артиста-«беглеца». В книге, например, содержалось подробнейшее описание техники освобождения от веревочных пут (спириты называли такую связку «контрольной»). Более того, текст был иллюстрирован рисунками, раскрывающими секреты «петли привидения» — железного обруча, который закреплялся на шее привидения защелкой. Естественно, обруч никогда не выполнял своего предназначения — удерживать медиума у стены, поскольку легко открывался хитроумно придуманным крючком. В книге также содержались исчерпывающие инструкции и рисунки, объясняющие, как делать «привиденческие» замки-устройства, для того чтобы привязать медиума к твердой опоре. Гарри узнал, как эта конструкция из кольца-замка открывается, чтобы освободить медиума. Он нашел в книге также указания, как двумя «магическими» методами можно выбраться из мешка, который затянут шнуром, завязан и опечатан.

Из раскрытых секретов Гарри Гудини:
ВЫПРЫГИВАЮЩАЯ КАРТА

Я хочу, чтобы вы выбрали одну карту из колоды. Я раздвину их все веером перед вами. Хорошо, вы взяли эту карту. Пожалуйста, запомните ее и верните в колоду. Спасибо!

Теперь я скажу вам, что это была за карта — потому что когда я засуну колоду в эту маленькую картинную рамочку, выбранная вами карта волшебным образом высунется вперед!

Сейчас, когда я поместил колоду в рамочку, подровнял рамочку и отошел назад, мои услуги больше не требуются.

Хотя я не так уж и близко, видите, что карта высовывается из колоды? Это четверка червей, не так ли? Это и была ваша карта? Я так и думал!

А, вам любопытно узнать, как карта высунулась из рамки? Очевидно, вы полагаете, что внутри рамочки — какой-нибудь механизм, наподобие часового. — Что ж, будьте добры, осмотрите рамочку… Вы не смогли найти в ней ничего необычного? Никакого механизма? Тогда как же карта высунулась?

В чем секрет?

Когда я разложил все карты веером перед вами, то «подсунул» вам карту. Вы просто выбрали ту, которую я хотел, чтобы вы выбрали, потому что я стратегически расположил веер из карт так, чтобы вы действительно выбрали именно ее.

Но это — не основная загадка. Главная загадка состоит в том, как копия этой карты (а карта в рамочке была именно копией) высунулась из рамочки, когда я был на расстоянии от нее. А ведь позже я позволил вам осмотреть эту рамочку!

Во время этого трюка, когда я подравнивал рамочку, то вынул две затычки на ее дне, следя за тем, чтобы вы этого не заметили. Это заставило высыпаться из рамочки некоторому количеству песка, и два маленьких грузика внутри полой рамочки медленно опустились вниз. А к этим грузикам были прикреплены проволочки, которые, в свою очередь, прикреплялись к выбранной карте.

Таким образом, карта поднялась вверх, хотя я стоял на расстоянии. Когда весь песок ссыпался на стол, я подал вам рамочку. Пока вы ее осматривали, я смел песок со стола на пол.

Вы не нашли никакого механизма. И, конечно, невозможно предположить, что секрет — в песке, который был в полой рамочке для картин!

Его увлечение возможностями самоосвобождения крепло и скоро завладело всем его существом. Если ему удавалось уговорить своих друзей по атлетическому клубу, они, немало при этом удивляясь, связывали его. Именно кропотливая работа в конце концов позволила ему достичь совершенства в искусстве, в котором он остался непревзойденным.