Конан Дойл, комментируя это сообщение, писал:
«Я не понимаю, зачем присуждать призы за фотографии спиритических явлений. На это предложение могут откликнуться очень много жуликов с обоих континентов. Зачем вообще присуждать призы, когда и так существует достаточно много доказательств реальности этих явлений?»
Делая свое предложение, журнал ничем не рисковал. Напротив, оно обеспечивало верную рекламу и резкий рост тиража. Редакция считала, что вряд ли найдутся медиумы, которые рискнут подвергнуться испытанию на неизвестных им условиях. Да условия эти и не могли быть объявлены, ведь для каждого из претендентов (если бы такие, паче чаяния, объявились) они должны были быть различными.
Мечты сбываются
Весной 1925 года представлением на нью-йоркском ипподроме началось последнее (хотя он сам об этом еще не знал) турне Гудини.
Все оно почти целиком было посвящено разоблачению спиритов. Закончилось представление номером с пыточной водяной камерой, который, как всегда, имел шумный успех.
Когда Гудини во время представлений чувствовал потребность в разрядке, он полностью менял программу и начинал со смирительной рубашки, затем переходил к иголкам и заканчивал подменным сундуком с Бесс. Его доход за неделю составлял тысячу двести долларов. Тридцать лет назад за это же он получал двенадцать долларов. Единственное отличие состояло в том, что Бесс немного пополнела: в девичестве она была худенькая, как спичка.
Его турне предшествовала поездка по местам, где проходили гастроли посланной им вперед шпионской команды. Узнав о каком-нибудь медиуме, вызывавшем голоса или духов, Гудини появлялся у него на сеансе в полюбившемся ему в те годы облике согбенного трясущегося старца в седом парике и с фальшивой бородой, и дребезжащим голосом просил дать ему возможность услышать хотя бы одно слово «своего умершего сына». После уплаты стариком денег появлялся дух сына или слышался его голос. Тогда Гудини вытаскивал свой мощный фонарь, который в таких случаях он всегда имел при себе, и направлял его свет на медиума, прижимавшего в это время к губам трубу под прикрытием светящейся кисеи. Когда зажигался свет и медиум пытался урезонить старика, Гудини драматическим жестом срывал с себя парик и бороду и гневно восклицал: «Это я, Гудини! Я обвиняю тебя в мошенничестве! Я доказал твою виновность!»
Репортеры страшно веселились, а у публики такой сеанс имел несравненно больший успех, чем просто гудиниевские трюки с подводным ящиком или смирительной рубашкой в положении вниз головой.
В этом, 19251 году ему исполнился пятьдесят один год, как раз в пасхальное воскресенье. Он сделал себе в этот день подарок, купив Бесс новый наряд к Пасхе.
Турне закончилось там же, где началось, а именно на нью-йоркском ипподроме, на котором Гарри продемонстрировал номер со ста двадцатью иголками. Скорее для Бесс, чем для себя, снял он в Гленхеде, Лонг-Айленд, коттедж на лето, рассчитывая немного отдохнуть. Но отдыхать ему было некогда. После нескольких дней купания и солнечных ванн он начал работать над осуществлением мечты всей своей жизни — над полным вечерним представлением, в котором он мог бы объединить все лучшее, созданное им в области магии, над своего рода «Экстравагантной гудиниадой». Там бы он показал фокусы с картами и шелковыми шарфами, иллюзии с появляющимися и исчезающими прекрасными девушками, различные освобождения, заканчивающиеся его старым добрым «вверх тормашками», привидения и грифельные послания. В таком гала-концерте он получил бы возможность показать все, что угодно, он сумел бы «дать им (медиумам. — Ред.) жару».
Готовясь к такому представлению, Гудини в то же время продолжал читать цикл лекций об уловках спиритов и гадателей перед слушателями нью-йоркской полицейской академии.
Но все чаще и чаще возникали у него тревожные мысли о будущем. Он был слишком искушенным артистом, чтобы не понимать, что его борьба с медиумами не может длиться вечно. Поэтому он должен был найти какую-то замену этой близкой к исчерпанию теме.
Гудини всегда был заядлым карточным фокусником. Демонстрируя свою ловкость полицейским, он понял, что они больше интересуются уловками профессиональных карточных игроков, ведь к ним постоянно обращались молокососы, проигравшие жуликам большие деньги. «Как они это сделали? Они надули меня, играя моими собственными картами!» — спрашивали пострадавшие, и полицейские не знали, что ответить. У Гудини возникли планы, которыми он поделился только с самыми близкими помощниками. Он должен начать кампанию против карточных шулеров, разоблачить их уловки на сцене!