Выбрать главу

Если заставу сомнут, то будет уже неважно, где твоя семья. Далеко она или же здесь за стеной. Исход будет один: смерть. Именно поэтому нет нет да и встречались дети. Немного, все как один в одежде рыцарей света или же ассасинов. Основа группировки на заставе состояла именно из последних. Вот и Гарри, одетый в стандартную одежду рыцаря подмастерья, не так чтобы в глаза бросался.

Правда, это никак не объясняло того, что все, кроме тех, кто состоял в отряде и вместе с мальчиком, выбирался из свалившихся на них бед, его как будто бы и вовсе не видели. Хоть прячь, хоть нет.

Вскоре доставили обед, и собравшиеся кружком юные, всего полгода как оказавшиеся здесь охотники на демонов переглянулись.

— Что будем делать? — задал и так витающий в воздухе вопрос обычно ответственный за пищу во время выходов Сама Сан.

— Делить, — коротко бросил, оценивающе смотря на свою порцию Хао Чэнь. — Хан Ю, у тебя…

— Вот, господин, — ответил тот протягивая свою походную миску.

— Тогда со всех по ложке, парни делятся овощами, и с каждого по чуть-чуть, девушки, с вас мясо. По одному кусочку, так нам на всех хватит.

Театрально вздохнувший Лин Синь тем не менее первым положил в протянутую Хан Ю плошку свою часть и, чуть подумав, ещё и ломтик мяса.

— Мне фигуру блюсти надо, — театрально, как, впрочем, и всегда, пояснил он.

— Благодарю, — кивнул ему держащий плошку Хан Ю.

Спустя минуту та оказалась полной. Шесть ложек каши. Четыре кусочка мяса и четыре ломтика овощей. Все разные, чтобы как у всех было.

— Вот, держи, — произнёс убедившийся в том, что все уже приступили к еде, Хан Ю и поставил перед Гарри его порцию, после чего уселся рядом и, разломив свой кусок хлеба пополам, протянул мальчику половину.

Ответом ему стал благодарный кивок, с которым мальчик принялся разглядывать переданные ему вместе с миской приборы. Посмотрел на устроившегося рядом с ним Хан Ю, его имя мальчик уже понял, тот ведь на него несколько раз при нём откликался. Тот с этими странными палочками справлялся на ура.

Попытка сделать как он привела к до обидного забавной раскоряке. Вполглаза наблюдающий за ним Хан Ю улыбнулся и, придержав за руку, показал, как правильно держать. Стало неизмеримо проще, да и пример был всегда перед глазами.

В итоге с едой Гарри кое-как, но справился. А когда сидящий рядом с ним Хан Ю попытался палочки у него забрать, замотал головой. И, демонстративно обтерев их об оставшийся кусочек хлеба, принялся на оном во владении приборами тренироваться. Быть посмешищем Гарри не хотел, а поэтому решил, что диковинным для себя прибором во что бы то ни стало овладеет.

Ближе к вечеру все, как-то так вышло, разошлись по делам или просто погулять. В казарме в итоге остался один только Хан Ю. Прошло уже более полугода, но он всё так же чувствовал себя немного чужим.

У всех в отряде было ровно шестеро, и хотя связь рыцаря и его оруженосца не воспрещалась, ему вечно казалось, что за спиной их осуждают, его самого, командира, ребят. В том, что он с ними, нет их вины, только его собственная. Глупо, по-дурацки вышло, а по итогу… И нет, он не в обиде, просто чувство такое, лишний он, навязанный и не имеющий права здесь быть.

Мальчик же тем временем спал, солнце уже практически зашло. А по ночам демоны активизировались и, если не успеть заснуть до… в общем, безсонная ночь тебе гарантирована, а если ты ещё и ребёнок…

Неожиданно в казарму кто-то зашёл, спокойно так, словно к себе домой. Ничем не примечательный рыцарь, вот только от тех, что заходили ранее, он отличался тем, что целенаправленно шёл именно в сторону спящего мальчишки.

Едва Хан Ю попытался встать, как тот обернулся и, одарив парня насмешливым взглядом алых, словно пламя костра, глаз, приложил палец к губам, после чего присел на край койки и бережно взял в свою ладонь правую рук, так и не проснувшегося ребёнка.

Несколько мгновений, и над тыльной её стороной появилось красное свечение, кожа слегка приподнялась, как будто бы под ней что-то было, миг, и она разошлась, показывая находящийся под ней алый оказавшийся шаром объект.

Повинуясь движению пальцев держащего руку мальчика в своей ладони, он приподнялся. Вокруг него вспыхнула начавшая вращаться надпись, затем ещё и ещё одна. Символы в них перемигивались, менялись и перестраивались, Повинуясь перебирающим их пальцам.