Ровно в полночь дверь оной лачуги сотрясло от неслабого удара, я сначала подумал, что это ветер, ведь на улице была гроза, но удар повторился, а после третьего дверь не выдержала, и на пороге появился Хагрид. Он поздравил меня с днём рождения, а ещё наколдовал Дадли поросячий хвостик за то, что тот, пока все разговаривали, сожрал мой именинный торт, сказал, что хотел превратить его в свинью целиком, но у него-де не получилось. Утром он отвёл меня в Косой переулок. Мы посетили банк и оказалось, что я вовсе не бедный и что у меня есть деньги. Потом мы купили всё необходимое к Хогвартсу, и он подарил мне в честь моего дня рождения сову. Простите, сэр, а нельзя ли как-то узнать, как там она, а то она с самого прошлого утра в клетке, голодная, наверно.
— Не стоит безпокоиться, твоя сова сейчас в хогвартской совятне. Уверен, она вполне сыта и довольна жизнью.
— О, это хорошо, благодарю, — обрадовался и вправду безпокоившийся о единственной подруге «Гарри». За те несколько недель, что она провела на Тисовой, они успели подружиться, и теперь осознание того, что с ней всё в порядке и она не поранилась, отдалось приятным теплом где-то в груди.
— Не за что, ты лучше рассказ продолжи, а то интересно так.
— Правда? — совершенно искренне удивился Гарри.
— А то, — с совершенно искренней и очень благожелательной улыбкой ответил Энакин, а про себя подумал, что Палпатин бы им, наверное, гордился.
— После покупок я вернулся домой и…
— Позволь уточнить, ты сказал вернулся, значит ли это что Рубеуса Хагрида на тот момент времени с тобой уже не было?
— Да, сэр, он сказал, что у него очень важное дело, что он должен доставить то, что забрал из сейфа в Гринготтсе, Дамблдору, и… и поэтому… В общем, домой я добирался сам.
— Как интересно-то, один с тяжеленными покупками в центре Лондона, ну да ладно, ты не стесняйся, продолжай.
— Весь август мы с Дурслями играли в игру «я тебя не вижу». Они делали вид, что меня нет, а я делал вид, что это нормально. Не могу сказать, что я был этому не рад. Еду мне оставляли, жил я теперь не в чулане, а в комнате, в общем, меня всё устраивало. Тридцатого августа я спросил у дяди, не отвезёт ли он меня на вокзал Кингс-Кросс. Он согласился, а первого сентября я остался без завтрака, дядя велел собираться, и мы поехали. Он высадил меня на парковке у вокзала и уехал на работу, а я пошёл искать нужный мне поезд.
— То есть я правильно понимаю, что ты мало того что был предоставлен сам себе, так ещё и не знал, куда именно тебе идти?
— Да, сэр. То есть вы правы, сэр. Я пришёл к платформам номер девять и десять, ведь было логично, что платформа девять и три четверти должна бы быть где-то между ними.
— И то верно, но ты продолжай, — не в силах скрыть наползающую помимо воли улыбку подбодрил ребёнка Энакин, не то чтобы ему было весело, оттого что у мальчишки что ни день, то новая и совершенно неясно как решаемая хрень. Просто рассказывал он так бойко и самозабвенно, что не улыбнуться не получалось, уж слишком живо всё выходило. Тем временем мальчик продолжил:
— Я спросил полисмена, но он сказал, чтобы я его не разыгрывал, а затем увидел семью, они все были рыжими, и их мама говорила про маглов, а затем один из ребят постарше взял и исчез прямо в стене, потом тот же трюк повторили его братья, и тогда же меня заметила их мама. Посочувствовала и сказала, как пройти на платформу. Так я оказался в Хогвартс-экспрессе. Постучался в первое попавшееся купе. Там был мальчик на вид моего возраста, и я спросил, свободно ли. Он кивнул, и я начал располагаться. Затем поезд тронулся, а спустя несколько минут в наше купе вошёл один из тех рыжиков. Он заявил, что везде-де уже занято, но сесть не успел. Мой сосед не разрешил ему и сказал, что свободных мест нет. Не знаю, почему они не поссорились, но рыжик почёл за лучшее не нарываться. Когда он ушёл я спросил своего соседа, зачем он так, а он сказал, что не любит лжецов и пояснил, что рядом с нами достаточно пустых купе и что все они были аккурат на пути рыжика. А ещё он сказал… Ой, он же говорил, что у него опекун — начальник аврората, так это получается я с вашим сыном ехал?!