— Прости, Муська, я забыл тебя покормить, — Снегг опустил руку, думая, что та потрётся о неё носом.
Но не тут-то было. Муся развернулась и величественно прошествовала на кухню.
— О-хо-хо, — закряхтел Северус, спуская худые ноги на ковёр. Тапки как всегда куда-то задевались. Он встал на четвереньки и стал вслепую шарить под диваном. Когда наконец обувка была найдена, ещё стоя на карачках, он увидал две ноги, ОБУТЫХ, МУЖСКИХ. Снегг поднял глаза. Перед ним стоял ухмыляющийся Барин.
— Привет, старина! — Ростислав протянул ему руку.
— Я бы посоветовал обратиться тебе к психиатру, — буркнул Северус, поднимаясь с колен. — Может, он вправит тебе мозги.
— Что опять не так?
— Смерти моей желаешь — вот чего, — оттеснив плечом Будогорского, Снегг прошёл на кухню, запахивая на ходу халат.
— Какой ты! — прищёлкнул языком Барин.
— Какой?
— НЕ-любезный.
Будогорский уселся на кухонный табурет и вытащил из одного кармана сигареты, а из другого серебряную ладанку, увитую финифтью. Северус поставил кошачью миску на газетку и вопросительно глянул на гостя.
— Это ещё что?
— А это, милый друг, „сурприз“! Даю три попытки: итак, это…
— Мощи твоей бабушки.
— Неинтеллигентно и неправильно.
— Вторичный продукт?
— Ответ неверный.
— Тогда сдаюсь.
— Держи, — Будогорский протянул ему флакон. — Открой его.
Северус пожал плечами и выдернул пробку. По кухне поплыло розовое марево. Постепенно оно сгустилось до состояния материальной субстанции. Будогорский преклонил колени и дёрнул Снегга за полу халата. Тот неуклюже примостился рядом.
— Что за цирк? — нахмурился он. — Выглядим, как два олуха…
Будогорский ткнул его локтём.
— Увидишь… Приветствуем тебя, о Фея Вдохновение! — Будогорский склонил голову (в то время как Снеггом овладел приступ истеричного смеха).
— Поднимитесь с колен, — мягко и в то же время властно прозвучал женский голос. — Вы одни из немногих, на кого я могу смотреть не сверху вниз, а глаза в глаза.
Северус с изумлением взглянул на „Вдохновение“, которое, казалось, было соткано из тумана, подцвеченного розовой акварелью.
— Вы не замечали меня, верно? — обратилась она к Сверусу с улыбкой. — И, тем не менее, работали со мной рука об руку. Даже самые талантливые и трудолюбивые не обходятся без меня… хоть и не видят. Сейчас у вас, правда, другая Муза — и я вам не нужна. Но это вовсе не означает, что вы выпали из моего поля зрения… Так что же вы хотите?
Снегг повёл плечами — Будогорскому виднее, для чего он притащил сюда Фею, словно глюк, в своей ладанке.
Тот начал издалека.
— Глубокоуважаемая Муза! Вы со своими сёстрами, несомненно, дружны с ангелами-хранителями, ибо и те, и другие призваны покровительствовать людям?
Фея молча кивнула.
— В таком случае, — продолжал Барин, — не окажете ли Вы содействие двум нуждающимся?
— Можете не продолжать. Я помогу вам. Речь идёт о Хранителях, не правда ли? Так вот: в ночь с четверга на пятницу каждый член Ордена их увидит своего ангела-хранителя в ночных сновидениях.
— Как мы поймём, что это он? — с раздражением вскинулся Снегг.
— Поймёте, — снисходительно наклонила голову Вдохновение и рассыпалась на тысячи искр, которые, подобно хвосту кометы, закружились по спирали, прежде чем влететь в изразцовый флакон.
Будогорский потряс ладанкой и деловито изрёк:
— Когда у нас четверг?
— Завтра… вроде.
— Ну, вот. Значит, завтра мы и узнаем своих небесных покровителей.
— Лучше скажи, как ты загнал Фею, как джинна, в бутылку?
— Сева, ну как ты всё-таки прямолинеен, ей-богу! — с деланной досадой воскликнул Барин. — Это же не Фея Вдохновение, а всего лишь её голограмма. Её слабый отклик, как эхо… Однако, как видишь, и этого хватило, чтобы произвести на тебя впечатление. Я бы мог, между прочим, пересказать тебе всё это на пальцах. Но ты же, право слово, Фома неверующий…
Северус тупо смотрел на него.
— Я что-то не пойму… Это блеф?
— Послушайте, Снегг! Вы в кого трансфигурируетесь — не в барана, часом? — хохотнул Будогорский.
— Сам ты баран! Русско-Английский Баран, — разозлился Северус.
— Ладно, ладно. Внимай моим словам, неразумный. Я работал над одной штукой… Конкретно: над прохождением сквозь стены…
Снегг фыркнул.
— Какого дьявола тебе это надо, если можно просто-напросто трансгрессировать?
— Не трансгрессировать, а переместиться, — поправил его Барин. — Но и перемещение не всегда возможно. Поэтому-то мне и пришло в голову, как решить сей деликатный вопрос: так сказать, „привиденческим“ образом. Для чего надобно и самому уподобиться призраку: обесцветить себя (это умеешь даже ты — через дезиллюминацию), какое-то время не принимать пищу и, желательно, при выключенном свете… последнее я выяснил путём многократных опытов. Признаюсь, что удалось мне эта задумка не сразу. Но результата, после многочисленных проб и ошибок, я достиг… Тут-то ко мне и явилась прекрасная незнакомка. Завязался непринуждённый разговор, как это бывает (у меня, во всяком случае), в ходе которого я выяснил, с кем имею дело. Оказывается, при наборе нескольких слагаемых — а именно: отсутствие яркого освещения, некоторое воздержание и, главное, наличие научного или какого-либо другого достижения — глазам смертного предстаёт одна из Муз — Фея Вдохновение (она идёт на контакт охотнее её девяти сестёр)…