— „Мальчик, который выжил“, — приторно прогнусавил Джокер.
Гарри отвернулся.
— Что здесь забыл „мальчик, который выжил“? — наклонясь ещё ниже и, продолжая улыбаться, пропел монстр. — Отвечай же. Я жду. Будешь упрямиться, я дам знак Сам-Знаешь-Кому. Тогда тебе не поздоровится.
Самое интересное, что, угрожая, Джокер сохранял свою нарисованную улыбку.
— Пошёл к чёрту! — процедил Гарри.
— Ты сделал свой выбор, — Джокер выпрямился. — И ты пожалеешь.
Он воздел руки к небу (вернее, к потолку) и зашевелил губами… Но буквально сразу же был сбит с ног кем-то быстрым и точным. Оглушён. И обвит верёвками наподобие кокона. В рот Джокера влетел вместительный кляп — так что его и без того большие глаза просто вывалились из орбит. На нос Гарри водрузились очки, и он получил возможность осмотреться. Кряхтя, он кое-как встал. Ноги разъезжались на полу, усеянном разбитыми стёклами. К немалому своему унижению, Гарри почувствовал, как крепкая рука Барина удерживает его за шкирку. Но глядя в широко распахнутые глаза противного Джокера, Гарри постарался ни словом, ни взглядом, ни вздохом не выдать присутствие другого человека. Гарри ощутил, как его слегка встряхнули за шиворот и развернули лицом к многоярусной домовине. Он вздрогнул. А ноги сами понесли к последнему прибежищу кого бы то ни было. Затаив дыхание, Гарри провёл рукой по краю гроба. Обозначилась едва различимая надпись. Он наклонился ниже, чтобы разобрать. „Прадеду — правнук“ — гласила она.
— Открывай! — дохнул ему в ухо Барин.
Гарри передёрнуло. Но, сосредоточившись на мысли о безвременно ушедших родителях, погибшем Дамблдоре, отдавшем за него жизнь Сириусе, Гарри усилием воли заставил себя притронуться к крышке. И ничуть не удивился, когда та не поддалась.
— М-м! — выпучив глаза, Джокер пытался привлечь внимание Гарри.
— Выслушай его мысли. Не вынимай кляп из его лживого рта, иначе он обморочит тебя, — предостерёг его шёпотом Будогорский.
Гарри установил зрительный контакт. Мысли у Джокера путались: страх, сквозь него пробиваются картинки, казалось бы, не относящиеся к делу… „Весёлый Роджер“… нет, это не печально известный пиратский флаг — а просто горка костей, увенчанная черепом… Скачущий всадник с „саблей наголо“… Всадник — средневековый рыцарь, а в руках у него… меч Гриффиндора! Рыцарь поднимает забрало и… на него смотрят глаза… страшно знакомые… Бог мой, это глаза его отца! Рыцарь снимает шлем… Нет! Гарри вскрикнул. А Джокер, почуяв неладное, прикрыл сине-зелёные очи. Но Гарри уже увидел всё, что должен был увидеть: во всаднике в рыцарских доспехах он узнал Годрика Гриффиндора и, похоже, Гарри состоит с ним в родстве — недаром же глаза Гриффиндора так напоминают глаза Джеймса Поттера!.. А меч? Может, им следует открыть гробницу? Но где его взять?
— Ищущий да обрящет! — прошипел Будогорский.
„На что он намекает? — Гарри уже отчаялся найти ответ. — Попробовать манящие чары?“ Гарри даже развеселился. Шутка ли! — подманить меч, находящийся за сотни миль! И, дурачась, он выкрикнул:
— Акцио, меч Гриффиндора! — видя корчи Джокера, Гарри уже не был уверен, что затея такая уж дурацкая.
Он прислушался. Характерный свист возвестил, что приближающийся клинок рассекает воздух. Гарри выставил руку — его пальцы сжали рукоять великолепного оружия. Чудеса! Он и не знал: то ли ему восхищаться собственным мастерством, то ли невероятной удачей… Скорее второе… Стоп! О каких таких таинственных помощниках толковал ему Будогорский? Сегодня, чёрт возьми, он заставит сказать ему всё! Гарри с ожесточением рубанул по замку саркофага. Только меч коснулся благородного дерева, рубины на эфесе холодного оружия зажглись кровавым цветом. Мычание Джокера стало так выразительно, что походило на классические вокализы.
— Гарри, поторопись! — вновь зашелестел Барин.
Гарри сунул в образовавшийся проём между крышкой и основанием гроба руку — та коснулась холодного гладкого металла. Доспехи! Это они! „Как же мы их потащим, прости господи!“ — ужаснулся Гарри.
— А вот как, — ему в руку упал спичечный коробок. — Вспоминай уменьшающее заклятие!
Но вспомнить нужное заклинание ему так и не удалось. Вокализ Джокера исполнялся уже на „фортиссимо“. Дверь в усыпальницу распахнулась настежь. В обозначившемся на фоне чёрного неба силуэте мужчины Гарри узнал… Сами-Догадываетесь-Кого. „На сей раз он меня прикончит… Сколько уже может везти?“ — обречённо подумал Гарри и опустил волшебную палочку… И вслед за этой упаднической мыслью понял, что трансгрессирует. Ещё до того, как осознал, что спасся, Гарри почувствовал на своём лице пощёчину.
— За что? — взвыл он, хватаясь за щёку.
— За трусость, — безапелляционно заявил Будогорский. — Для „пра-пра-правнука Гриффиндора ты слишком малодушен.
Обычно мягкий тон Барина был суров.
— Волан-де-Морт прав: никаких особых талантов у меня нет. Просто мне всегда помогали, — Гарри опустил голову.
— Ну же, сынок! — глаза Будогорского вновь засветились добротой. — Не знаю, что на тебя нашло. Смотри, меч Гриффиндора по-прежнему у тебя в руках, никуда не делся. А ну-ка, припомни, кому даётся в руки реликвия твоего славного предка? — Только достойным!
Гарри слегка приободрился.
— Но мы так и не добыли доспехи, — вздохнул он.
— С чего ты взял? — Барин протянул ему коробок. — А это ты видел? К счастью, я соображаю быстрее… чуть-чуть.
Оглядевшись, Гарри только теперь сообразил, что они в доме Джона и Маргарет Поттер.
— ‚Сматываем удочки‘, — в ответ на немой вопрос Гарри, сказал Будогорский.
Через пару минут они уже находились у ворот Хогвартса.
— У тебя есть вопросы? — невозмутимо отряхивая обшлага мантии, зайдя в свой кабинет, поинтересовался Барин.
Гарри уселся в учительское кресло и, воспользовавшись тем, что его не ругают, закинул ноги на стол.
— Вопрос первый: что Вы знаете о моих предках: как близких, так и дальних? Второй: что ещё за таинственные ‚помощники‘, о которых я ровным счётом ничего не знаю? И, наконец, вопрос третий: доспехи — действительно крестраж? И если это так, как Вы об этом догадались и что надо сделать, чтобы его уничтожить?
Будогорский провёл по волосам.
— Я отвечу тебе, невежественный, невоспитанный поросёнок. Когда скинешь свои ноги с кладбищенской землёй (между прочим, с прахом ТВОИХ предков) с моего стола.
— Ну, уж и ‚с прахом‘, — проворчал Гарри, убирая, тем не менее, ноги.
— А теперь мы пройдём в директорский кабинет. Думаю, тебе знаком ОМУТ ПАМЯТИ… Как говорится, ‚лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать‘.
Дважды повторять было не надо. Гарри бежал впереди Будогорского, с готовностью открывая перед ним все попадающиеся на пути двери. А вот и знакомая статуя Горгульи.
— МЫ! — Ростислав Апполинарьевич приветственно махнул ей рукой, та беспрекословно открыла вход. Они оказались на лестнице, ведущей в покои Директора.
С тех пор, как здесь поселилась МакГонагалл, тут мало что изменилось. Казалось, кабинет всё ещё ждал своего прежнего хозяина. Гарри провёл рукой по письменному столу с привычными безделушками.
— Ты забыл, где стоит ЧАША? — Будогорский взял его за руку, и они вместе подошли к Омуту…
Вновь директорский кабинет. Однако нет в нём ни милых штучек Альбуса Дамблдора, ни портрета его самого. Из тени шкафа вышел Том Реддл. На вид ему лет пятнадцать. В руках Реддла гусиное перо. Он нервно его покручивает. Дверь скрипнула. Гарри не успел отстраниться — сквозь него прошёл Финеас Найджелус.
— В чём дело, Том? — на лице Финеаса печать озабоченности. — Поступил сигнал, что у детей пропадают вещи.
— Этот сигнал поступил от Джона Поттера, не так ли? — придав своему лицу самое благостное выражение, спросил Реддл.
— Допустим, — неосмотрительно согласился Директор.
— Я могу объяснить, — вкрадчиво сказал Том. — Всё дело в том, что нам нравится одна и та же девушка — Маргарет Симпсон.
— Маргарет? — оживился Найджелус. — Думается, она покорила не только ваши сердца… Однако это не повод для наговора.
— Совершенно с Вами согласен, — смиренно склонил голову юный Волан-де-Морт (Гарри готов был поклясться, что в глазах у него плясали черти).
— Можешь идти, Том, — проговорил Директор. — Я поговорю с Поттером.
Пряча усмешку в углах красиво очерченного рта, Реддл вышел за дверь. Будогорский и Гарри, переглянувшись, последовали за ним. Не успел Реддл выйти в коридор, как черноволосый худенький паренёк остановил его сильным тычком в плечо. Глаза будущего Тёмного Лорда загорелись злобой.