— Я отвечу вам не ранее, чем когда переговорю с братом, — тем не менее спокойно ответил он. — А сейчас вынужден проститься.
Посейдон стукнул посохом и исчез.
После этого всё пошло наперекосяк. Великанам надоело чинно восседать за столами, и Волан-де-Морт сделал знак, чтобы их оглушили на время. Этот инцидент послужил вспышкой к дальнейшим безобразиям: волшебники разных пород и мастей стали выскакивать к Тёмному Лорду и выдвигать свои требования. Поскольку правилам грамотных дебатов их никто не обучал, вели они себя, мягко говоря, некорректно. Так, один из гоблинов встал прямо на стол заседаний и, потрясая кулачонками, стал требовать выплату неустойки: дескать, их племя обманом было вовлечено в преступные деяния Пожирателей смерти — до которых им и дела-то нет! Его братья финансировали безумные идеи Того-Кого-Нельзя-Называть (он так и выразился: „безумные идеи“), а теперь, похоже, их собираются надуть и оставить с носом.
— С носом! Вот именно! — прошипел Волан-де-Морт и, взмахнув палочкой, превратил и без того не малый нос гоблина в слоновий хобот, который потянул беднягу за собой, и тот чебурахнулся на пол.
— Ага! Вот так вы обращаетесь со своими сторонниками! — возопил один из славянских гномов, и его братья ответили воинственным рыком.
Этот боевой клич разогрел сидящих в зале сатиров:
— Подавай сюда обещанное! Выпивку! — загоготали они, застучав козлиными копытами.
— Ни-ка-кого почтения! — восхищённо выдохнул во всеуслышание старичок — сосед Северуса по ярусу.
Учуяв скандал, со своего места сорвались дементоры и взвились под купол театра. Северус сидел в верхнем ярусе, под самым потолком, и грязные тряпки дементоров почти касались его лица. Тут-то и произошёл казус, положивший конец Большому Тёмному Совету. Откуда-то снизу (не из оркестровой ли ямы?) вылетел Красный Дракон и с жутким трубным звуком начал исторгать… каловые массы. Больше всех попало тем, кто находился в партере. Ну, и, конечно, тем, кто сидел за председательским столом. Только слепец мог не заметить, что у Тёмного Лорда так и чешутся руки прикончить несчастного Дракошу, которого чем-то перекормили накануне. Только боязнь окончательно себя скомпрометировать, он этого не делал. Это было смешно: наблюдать космическую степень бешенства де Морта!.. Что до зелёных человечков, так они сочли за благо ретироваться. „Инопланетная военная угроза, похоже, миновала“, — с облегчением вздохнул Северус. И, пока „суть да дело“, Северус решил навестить Юлию.
Глава 17. В сердце Африки.
Если Совет, которому суждено было так бесславно кончиться, Волан-де-Морт гордо именовал БОЛЬШИМ, то Совет, состоявшийся в Хогвартсе, смело можно назвать МАЛЫМ, поскольку присутствовало на нём всего пятеро: директор, завуч (в лице Будогорского) и трое студентов — Гермиона Грейнджер, Рон Уизли и Гарри Поттер. Гарри с любопытством оглядывал директорский кабинет: не так часто он посещал его со дня смерти Дамблдора. Нельзя сказать, чтобы убранство этой комнаты сильно претерпело изменения. На стенах те же портреты, на стеллажах книжного шкафа всё те же „штучки“. Вот только на письменном столе идеальный порядок. И нет Фоукса… Где, кстати, он? Где, вообще, гнездятся фениксы? Наверно, ответ на этот вопрос мог бы дать Хагрид. Но профессор по уходу за магическими существами обычно норовил подсунуть своим студентам что-нибудь более „интересное“, чем пресловутый Феникс, что-нибудь более клыкастое, более кусачее и опасное.
— Если тебя вдруг заинтересовал уход за магическими существами, Гарри, то со следующего года этот предмет у нас будет преподавать твой хороший знакомый — Чарльз Уизли. У Чарли случилась размолвка с одним из коллег, и он решил покинуть Румынию, — как всегда предвосхитил возникшие вопросы Будогорский.
— А как же Хагрид? — в один голос спросили Рон и Гарри.
— Хагрид увольняется. В связи с переменой места жительства, — ответила за Будогорского Гермиона.
— Как?! — у Гарри даже слов не нашлось, чтобы раздраконить Хагрида по всем статьям за его предательство.
— Никакое это не предательство, — парировала Гермиона. — А очень даже благой поступок. Представьте: в школе madam Maxim одни девочки. Если их некому будет защитить, Шармбатон просто-напросто закроют. Хагрид же повёл себя как настоящий джентльмен.
— Хотел бы я посмотреть, кто осмелится обидеть нашу „Дюймовочку“, — проворчал Рон, имея в виду, конечно, Олимпию Максим.
— Да, — попытался спрятать улыбку Будогорский, — но есть ведь ещё её прелестные ученицы.
— Давайте всё же вернёмся к тому, ради чего мы здесь собрались, — постучала по столу МакГонагалл.
— И ради чего? — бесхитростно вытаращился на неё Рон.
Барин выступил вперёд и торжественно произнёс:
— Дорогие друзья мои! На вас возложена миссия необычайной важности и сложности! Не скрою, не сразу мне удалось убедить коллег отпустить вас. Но! Не стоит вмешиваться в то, что предначертано самой судьбой! Такова ваша карма! Мы не вправе менять прошлое. Также мы не можем спорить и с настоящим… каким бы ужасным оно нам не представлялось…
— Кхе-кхе, — так МакГонагалл деликатно напомнила Ростиславу Апполинарьевичу, что пора переходить к сути.
— Итак, вы отправляетесь в самоё сердце Африки! — с чувством закончил Будогорский.
Рон икнул.
— Вместо занятий? — похоже, он просо ошалел от счастья.
Профессор МакГонагалл проигнорировала неприличную радость Уизли и протянула Гермионе свиток.
— Вот примерный маршрут ваших дальнейших перемещений, — произнесла она. — Ознакомьтесь и уничтожьте.
Ребята склонились над столом. Гарри ожидал, что это будет что-то вроде карты, но ошибся. В столбик были перечислены населённые пункты, где им предстояло побывать, а рядом — ориентировочная дата прибытия. Скатав пергамент в трубочку, Гермиона задала вопрос, который парням и в голову бы не пришёл:
— Когда же мы будем успевать ещё и учиться?
— Вы не поняли? — удивился Будогорский. — Вы не будете учиться.
— То есть нам поставят оценки „автоматом“? — уточнила Гермиона.
МакГонагалл фыркнула и стала поправлять и без того ровные стопы тетрадей на своем столе.
— Что же вы молчите? — не отставала Гермиона.
— Мы не можем выставить вам отметки просто так. Приедут чиновники из Министерства… — начал оправдываться Барин.
— Из какого такого „Министерства“? — хлопнул себя по бокам Рон. — Уж не из того ли, что сравняли намедни с землёй?
— Рональд Уизли, — менторским голосом проговорила Директриса. — Вы не знаете, что говорите. Министерство нельзя уничтожить. Это неподвластно даже… Сами-Знаете-Кому. Не прошло и недели, как Министерство регенерировало.
— Что-о? — сглотнул Рон.
— Стало быть, самовосстановилось — как ящерица восстанавливает утраченный хвост, — пояснила Гермиона.
— Давайте уже закончим, — потерял терпение Гарри.
— Действительно, — поддержала его МакГонагал.
И в двух словах объяснила, что никто не имеет права проставить просто так оценки в аттестате зрелости. Их выставляет сама Школа. Именно Школа! Несколько раз за особые заслуги студентов аттестовали, так сказать, заочно. Но на выпуском эти горе-хогвартцы (ещё недавно считавшие себя везунчиками) оказывались без документа об образовании. Он исчезал, испарялся! Недаром Дамблдор говорил, что даже он не знает всех секретов Хогвартса!
— Но, — успокоил ребят Будогорский. — это касается только выпускников — семикурсников. Но прочих учащихся сие правило не распространяется.
— Это что же… — дошло наконец до Рона, который никогда не отличался способностью хватать на лету. — Мы на второй год останемся?
— Ну-у, — заюлил Будогорский, — у вас есть шанс попытаться сдать экзаменационные предметы с общим потоком.
— Нет. Шансов у них нет, — безжалостно вынесла приговор МакГонагалл. — Но вы должны помнить, что вам оказана невероятная честь: сразиться со злом от лица нашей Школы!
— Видимо, от Барина набралась. Раньше я что-то не слыхивал от нашей старушки таких пафосных речей, — шепнул Рон Гарри.
— Но! — их классный руководитель поднял вверх палец. — МОЁ предложение остаётся в силе! Правда, оно касаемо лишь „защиты от тёмных искусств“.
Понятно, что Будогорский решил на прощание „подсластить им пилюлю“. Ребята понуро кивнули и вышли.
— Слушай, о чём говорил твой любимый Ростислав Апполинарьевич? Какую ещё он открывает вакансию на получение отличной оценки?
— Да какая-то опять ерунда, — махнул рукой Гарри.
— И всё же? — настаивала Гермиона.
Гарри остановился, чтобы припомнить, в каком контексте прозвучал вопрос Будогорского: они готовились к встрече с чутью… Это точно… Но вот в связи с чем был задан этот вопрос?