— Ваша задача: всюду — я повторяю — ВСЮДУ следовать за членами Ордена, — гундел его всемогущий Хозяин.
„За всеми сразу?“ — мысленно откомментировал Северус.
— Сейчас, когда Министерство уничтожено…
„Ха! Тебе хотелось бы в это верить…“ — вновь не удержался он от внутреннего комментария.
— … конечный пункт их маршрута предполагается в Отделе Тайн, — продолжал Волан-де-Морт.
Северус вздрогнул: „Откуда он так много знает?“
— Всё! — гавкнул Тёмный Лорд и отвернулся.
Снегг отметил, что с последним „всё!“ де-Морт выплюнул коренной зуб. „Какая гадость!“ — поморщился он. Однако во всякой гадости есть своя доля приятности. Вот, например, сегодня Северус (зная, что играет с огнём!) опробовал новое средство защиты. От нечего делать им был проштудирован курс физики общеобразовательных школ российских маглов. И, удачно скомбинировав законы аэродинамики с магическими преобразованиями, Северус создал интересную штукенцию, напоминающую самый обычный пульт. Нажмёшь на кнопочку — полная блокада твоих мыслей за счёт установления поля, препятствующего каким бы то ни было колебаниям физического происхождения извне. Да, приходится признать, физика — наука, пред которой стоило снять шляпу!
…А поручение Волан-де-Морта не шло вразрез с его собственными чаяньями… Правда, Северус не знал, что как только он покинул апартаменты Лорда, из-за занавески вышел Сивый, которому было поручено проникнуть в замысли „хитреца Снегга“.
— Что скажете? — придерживая челюсть, обратился к нему Волан-де-Морт.
— Ничего, — развёл руками Сивый.
— Согласитесь, мой милый, — прошамкал де Морт, — трудно поверить, чтобы человек неглупый ни о чём не думал.
Под „неглупым“ Хозяин разумел Снегга.
— Ничего, он у нас ещё заплачет кровавыми слезами, — пообещал Сивый.
— Слушайте внимательно, Фенрир. Как нитка за иголкой, так и Вы за ним — следуйте неотступно. Не отставайте ни на шаг! Запомните: он мне нужен!
— Вообще-то жутковато было, — признался Рон, когда Гарри с одной стороны, а Гермиона с другой, помогли ему пересечь океан.
Рон оставался единственным, у кого не всегда получалась трансгрессия „по-русски“. Не всегда здесь не годилось. Надо было наверняка. Поэтому Гермиона и предложила трансгрессию тройками (как они делали неоднократно, скитаясь по Трансильвании). Слава богу, всё получилось.
— Теперь пересекаем Европу, а там — в Каир, — посмотрев на часики, пробормотала Гермиона.
— Нам же в Египет, — счёл своим долгом напомнить Рон.
— Каир — это столица Египта, — походя откликнулась Гермиона, нисколько не удивляясь невежеству друга. — Там мы встретимся на новой штаб-квартире с НАШИМИ. Интересно, какая она, эта явочная квартирка… Похожа на прежнюю?
— Вряд ли, — постарался замять неприятную для Гарри тему Рон и поспешил признаться: — Я, вообще-то не знал, что Египет — это Африка.
— Думаешь, я очень удивилась? — холодно осведомилась Гермиона.
— Не стоило ей в этом признаваться, — дал Рону дружеский совет Гарри перед тем, как вновь трансгрессировать.
„Нашими“ оказались: Грюм (заметно обрюзгший), Люпин (будто выцветший), Тонкс (вот она напротив цвела и пахла), а также Билл Уизли и Кингсли. Билл оставил Флер дома, дабы в случае чего их ребёнок не остался круглым сиротой. Кингли выглядел совершенно убитым (обстоятельства не разглашались). Фреда и Джорджа (к немалому удовольствию их младшего брата) привлекать не стали, посчитали легкомысленными. А вот Чарли должен был присоединиться к ним позднее. Из Хогвартса не прибыл никто… Почему, спрашивается? Гарри чувствовал какую-то странность. „Ко мне относятся как к смертнику, — со злостью подумал он. — Даже охрану сократили… Конечно, чего ради зря тратиться?“ Гермиона незаметно для всех пожала под мантией ему руку — она его услышала. А Рону всё было по барабану. По идее, только он и вселял в Гарри уверенность.
К ним подхромал Грюм.
— Ну что, седлаем мётлы? — подмигнул он ребятам.
— Можно, — вяло согласился Гарри.
— А ну, не киснуть! — гикнул старый забияка, закидывая грузную ногу на древко метлы.
Как ни странно, это помогло.
К вечеру в одной из негритянских деревень в честь гостей устроили маленький праздник. Сидя у костра, Гарри слушал только что прибывшего Барина.
— Это одно из немногих оставшихся селений, где жители исповедуют Вуду. Сейчас считают, что родина этой религии Гаити. Но я провёл некоторые исследования и доказал, что те племена, которые эмигрировали на Гаити, родом из этих мест. Именно здесь родилось то, от одного упоминания которого люди вздрагивают, — Будогорский понизил голос: — ЗОМБИ! Не все знают историю происхождения зомбирования. Ведь создание оживших мертвецов не является самоцелью религии Вуду. У неё — впрочем, как и во многих других мировых религиях — крепкá связь предков с потомками. И если отдельные несознательные пращуры лишали своих родственников наследства, то их обращали в зомби — этакий прообраз библейского Агасфера.
Рон крепился как мог. Но к моменту упоминания Вечного жида глаза его неумолимо начали слипаться.
— Э-эй, не спи, замёрзнешь! — Барин провёл ладонью по лицу спящего.
Тот встрепенулся, но лишь на мгновенье.
— Итак, на чём я остановился? — невозмутимо продолжил Будогорский. — Ах, да! — Агасфер!.. Боюсь, конец истории будет скомкан. Просто мне хотелось довести до вашего сведения, что зомби — не ожившие мертвецы, разгуливающие где им заблагорассудится и творящие что захочется. Зомбирован может быть каждый. При чём совсем необязательно даже предварительно умерший. Выполнение чужой воли и называется зомбированием.
— Чем же тогда ЭТО отличается от действия заклятия Империус? — спросил Гарри.
— Завтра увидишь, — позёвывая, Барин растянулся на циновке, кутаясь в цветную тряпку, заменяющую одеяло.
Гарри последовал его примеру. Любознательная же Гермиона отправилась досматривать ритуальные пляски аборигенов.
— Гарри! Гарри, проснись! — шею обжёг горячий девичий шепот.
Гарри открыл глаза. Гермиона дала знак: мол, надо поговорить. Спорить он не стал, но от досады на виновницу раннего пробуждения тихонько застонал. Барин тут же зашевелился. Гарри виновато посмотрел на подругу — та показала ему кулак. Когда они углубились в лес, отойдя от деревенских хижин на значительное расстояние, Гарри не пожалел, что Гермиона вынудила его встать в такую несусветную рань. Зелень, ещё не уставшая от знойного африканского солнца, сражала своим великолепием. Утренняя влага оросила сочные листья тропических деревьев, и они блестели, будто натёртые воском. Буйство красок поражало. Начни перечислять, и непременно запутаешься: вот, к примеру, цикламен, а вот это… ультрамарин, что ли?.. Да и свежий воздух, казалось, имел свой собственный окрас. Улыбаясь, Гарри смотрел на Гермиону. Хорошо, если б на её месте оказалась Джинни…
— Но я не Джинни, — отрезала она. — И настроена, увы, не на романтический лад.
— Здорово у тебя получается, — не без иронии похвалил Гарри её достижения в чтении чужих мыслей.
Гермиона досадливо поморщилась:
— Ладно тебе… Я вот что хотела рассказать… Предупреждаю: тебе может показаться это странным… И не говори пока Рону, его это мало касается.
— Ты о чём?
— Дело в следующем. Помнишь, вчера — пардон, позавчера! — я заходила к Будогорскому, чтобы подтвердить: мы согласны продлить наше обучение. Я не сказала, но, отправляясь к нему, меня больше всего интересовала загадка, которую он тебе задал.
„Гермиона в своём репертуаре. То, на что другой и внимания бы не обратил, у неё вдруг приобретает архиважный смысл“.