— Что, Сивый, зубы затупились? Пробавляешься теперь кровью из пробирок? — не удержался Северус.
— Отнюдь. Крови скоро будет столько, что тебе и не снилось… Топить будем в крови тебе подобных.
— Ну-ну. Вот тогда-то я тебе зубы и обломаю. Обещаю, — процедил Снегг, рывком опуская рукав рубашки.
Они обменялись ненавидящими взглядами.
— Как только Хозяин не видит лживости этого подонка! — бухтел Сивый, когда к нему подошёл Хвост.
— Снегг нас презирает! — подхватил Петтигрю. — И почти не скрывает этого.
Внезапная догадка осенила Сивого.
— Вот, — он вытащил фото Юлии и Будогорского. — Взгляни: кого из них знаешь?
— Я не уверен, — испуганно пролепетал Хвост. — Но мужчина кажется мне знаком… Точно! Он же преподавал у нас «Защиту» на последнем курсе! Да и женщину вроде бы видел… Кажется, в последний день моего пребывания в доме Снегга. Он вышвырнул меня. А она как раз явилась.
— Ага! — торжествующе объявил Сивый, потрясая фотографиями. — Что и требовалось доказать!
Он уже хотел бежать к Тёмному Лорду, да призадумался. Хвост — персонаж комический. Местный дурачок. Никто с его мнением не считается. Равно, как не прислушивается и к тому, что тот говорит. Нет, надо немедленно отправить полученную кровь к тому же эксперту, который уже взял мзду за ответы на первый запрос. Да-да. Фенрир Сивый не пускался на сей раз в магические хитрости. Слегка загримировавшись, он сначала поболтал с соседкой Юлии. Потом сходил в паспортный стол. Почерпнул там кое-какие сведения из домовой книги. И, наконец, не поленился съездить в больницу, где рожала интересующая его женщинам. В клинике он отыскал врача-акушера и потолковал с ним. Вот о Будогорском — хоть и видел его неоднократно у дверей квартиры на Большом проспекте — не удалось узнать ничего (так же, как и что происходит за стенами этой квартиры). Понятно, что применено то же Оберегающее заклятие, но другого свойства, не знакомое Сивому. Проникнуть в квартиру гражданки Гончаровой не удалось даже Джокеру. В то время как желание узнать что-то из частной жизни Будогорского оказалось столь велико, что Фенрир телепортировал ему. Разумеется, на обратную связь никто не вышел. Более того, при повторной попытке Сивый получил сильнейший удар током. Очнувшись, он понял, что сделал невероятную глупость: теперь Будогорский знал, кто им заинтересовался. Зная пристрастие Тёмного Лорда болтать о чести и великом предназначении ИХ ДЕЛА, Сивый подумал, что это шанс — преподать именно под таким соусом его промах. Конечной целью его тирады являлась, конечно, расправа над Снеггом, который раздражал его безмерно, смертельно, космически. Почему? Он и сам не понимал. Скорее всего, основная причина — банальная зависть. Снегга знали и ценили как в «тёмном», так и «белом» мире. Тысячи волшебников изучали открытия и изобретения Северуса Снегга. Его имя было в Большой магической энциклопедии. Он пользовался успехом у женщин. А если проклятый Снегг ещё благополучно женится, заведёт семью… Нельзя же, чтоб одному было всё, а другому (то есть ему, Фенриру) — ничего!
— Сэр, — осторожно подбирая слова, обратился он к Волан-де-Морту, — я раздобыл неоспоримые доказательства того, что Северус Снегг и есть гражданский муж той особы… если Вы помните.
— Я помню, — Волан-де-Морт сделал театральный взмах платком, который всё время держал в руке, чтобы промокать кровавую испарину. Он был слаб. В середине дня его клонило в сон. А к вечеру бил озноб.
— У меня появилась идея, — Сивый подбирался всё ближе. — Что, если испытать Снегга? Если НАШЕ дело для него действительно что-то значит, он откажется от жены и детей. Если нет… Вам решать.
Волан-де-Морт благосклонно кивнул.
— Ситуация почти библейская. Господь уже испытывал подобным образом одного из своих сыновей. Что ж, блаославляю тебя, сын мой… — он поднял руку для благословления.
Сивый изумлённо попятился и заморгал.
— Ах, ну да, — замялся Тёмный Лорд, опуская руку.
Так или иначе, «добро» Фенрир получил. План его был прост: подкараулить, когда Будогорский покинет свою пассию (кстати, какую роль играет при ней Барин? — Шведская семья?), надо проникнуть в квартиру. Как? Честно говоря, Сивый ещё не знал. Пока это ему ни разу не удавалось. Но, как говорится, «под лежачий камень вода не течёт». Надо что-то делать. И не откладывая дела в долгий ящик. К середине следующего дня он уже околачивался возле парадной госпожи Гончаровой. Хотел было посидеть в тепле — в подъезде на подоконнике, да какая-то старушенция проявила бдительность:
— Вы к кому, товарищ? — прошамкала она.
— К кому надо, — буркнул Сивый.
Но препираться не стал, дабы не привлекать внимания. Надвинув на глаза кепку, Сивый поднял воротник и засунул руки поглубже в карманы. Серое питерское небо сыпало мелкий, как крупа, дождь. Во дворе ни зелени, ни лавочки. И градусов не больше пяти.
— Проклятый город… и проклятые маглы!
Сивый с удовольствием подумал, что подруга Снегга обыкновенная магла. С чего он взял? Да просто волшебники не живут в таких домах. Даже русские. Дверь подъезда запикала. Сивый спрятал глаза под бейсболкой. Он уже знал, кто выходит… — Будогорский. Насвистывая, Барин беспечно зашагал на выход — к арке, над которой почему-то болталась вывеска ПРАЧЕЧНАЯ. Сегодня у Ростислава было приподнятое настроение. Первый раз после выписки Юлии из роддома он остался с ней наедине. Всё остальное время, как верная клуша, при Юле находилась Катерина. И то ли Барин отвык от русского прямодушия, живя долгое время за границей, то ли потому что Юлька сказала, будто Катя влюблена в него, но сегодня наконец он чувствовал себя свободным от постоянных Катиных: «Ах, Ростислав Апполинарьевич, Вы неважно выглядите», «У Вас усталый вид, Ростислав Апполинарьевич…», «Юля сказала, что Вы не работаете, это правда? Как Вы себя чувствуете при этом в моральном плане, Ростислав Апполинарьевич?..» Юлька посмеивалась, глядя, как он беспокойно ёрзает на кухонной табуретке.
Зато сегодня он услышал то, чего подспудно ждал.
— Ты наш самый дорогой друг, Славик. Я знаю, что ты всё время был на страже моего здоровья и спокойствия Северуса. Мы бы хотели, чтоб ты был крёстным наших детей. Похоже, ты их ангел-хранитель, — Юля нежно дотронулась до его руки.
Будогорский зажмурился от счастья. Не тогда. Теперь. Юлия совершенно оправилась от родов. Даже стала лучше. Порывистые движения были сейчас мягче, а взгляд глубже. Видимо, эйфория от проведенного вдвоём с любимой женщиной вечера вскружила ему голову и на время лишила разума. Барин забыл обезопасить вход от Сивого и ему подобных. Юлька прибралась на кухне и пошла посмотреть на детей. Щёчки её малышей заметно округлились. Она наклонилась, чтобы поправить им одеялки… и вдруг, поддавшись внезапному импульсу, подхватила их на руки и перенесла к себе на кровать. Сама легла рядом и, окружив рукой свои сопящие сокровища, стала целовать мелко и часто их наивные головёнки в чепчиках. Потом засунула руку под подушку и, нащупав там пистолет, успокоилась. Его Юле притащил Будогорский. И не какой-нибудь, а с серебряными пулями. Это было так, «на всякий случай» (как сказал Барин). Но магия магией, а какие-то более вещественные меры защиты должны же существовать! Вот она и взяла у Славика пистолет, а у матери попросила осиновое брёвнышко и заточила его под колышек. Теперь колышек всегда лежал у неё под кроватью, а пистолет под подушкой. Юлька машинально провела рукой по полу. Всё на месте (иногда Муська точила об него когти и закатывала либо под пианино, либо под телевизионную тумбу). Интересно, каков он, этот Сивый? И почему Сивый? Он вампир по рождению или жизнь его сделала таковым? Сколько лет он уже пьёт людскую кровь? А больше ему ничего не хочется? Ведь есть же масса вкусняшек… Она прислушалась. Вот, похоже, ответы и явились к ней на дом собственной персоной. Отпихнув Асю и Гошу к стене, Юля натянула на голову одеяло и сжала рукоять пистолета. Её восприятие обострилось невероятно. Она чувствовала не только крадущиеся шаги Сивого, но даже его дыхание. Вот он подошёл к детской кроватке и обнюхал её (жуткий запах чуть не лишил её обоняния). Видимо, его целью являлись только дети — как и предупреждал Будогорский. Фенрир Сивый перегнулся через неё, чтобы дотянуться до младенцев. Юлина реакция была мгновенной. Она не была ворошиловским стрелком, поэтому стреляла в упор до тех пор, пока не кончились патроны.