Мисс Полумне Лавгуд, студентке VI-го курса школы чародейства и волшебства Хогвартс.
С Вами хочет связаться Гермиона Грейнджер. Дайте ответ в течение десяти минут, если Вы меня слышите! Гермиона махнула рукой — и так было очевидно, что дело безнадёжно. Но тут вдруг она вскинула руку, делая беззвучное «тс-с!», и замолчала. Потом с облегчением рассмеялась.
— Ну, что там? Говори! Полумна тебя слышала? — затормошили ребята Гермиону.
— Мисс Лавгуд на Каймановых островах. Ловит с отцом каких-то «краснозобых цесарок», если не ошибаюсь… А слышимость была прекрасная!.. Почему же остальные мне не ответили?
— Видимо, они не владеют телепортацией… либо у них нет дара убеждения… либо чего-то ещё, — предположил Гарри. — Но, думаю, Р.А.Б. не из их числа.
Тут же была составлена депеша. Гермиона на всякий случай выучила её наизусть и отбарабанила громко и чётко:
Мистер Ростилав Апполинарьевич Будогорский
(он же Русско-Английский Барин),
Вам телепортирует Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера. Мы хотели бы встретиться с Вами по важному делу. Сообщите место и время. Буквально через секунду Гермиона услышала ответ. Она прижала пальцы к вискам, давая понять, что не хочет ничего упустить.
— Вот дословно, — наконец сказала она. — Мисс Гермиона Грейнджер! Передайте Гарри Поттеру, что жду вас двоих в 7 часов вечера на выходе со станции метро Тауэр Хилл. Я узнаю вас сам.
— Прости, Рон, — извинилась Гермиона, — но про тебя тут ничего нет. Да и мама тебя вряд ли отпустит.
Рон вспыхнул, но спорить не стал.
На выходе к Тауэру было полно народа. Гарри и Гермиона сомневались: как тут разглядишь кого-то в такой давке? Однако вскоре к ним подошёл загорелый мужчина спортивного телосложения. На нём были потёртые джинсы, мускулистый торс плотно облегала чёрная майка. На шее болтался православный крест. Волнистые русые волосы слегка тронула седина. Но в целом бывший профессор Хогвартса выглядел потрясно (куда моложе Люпина и Снегга — хотя те были его учениками). Его серо-голубые глаза скользнули по Гарри и остановились на Гермионе. Он улыбнулся. Пожалуй, даже профессор Локонс (мистер «магическая улыбка») мог потерпеть фиаско рядом с этим белозубым парнем!
— Вы мисс Гермиона Грейнджер? — доброжелательно обратился он к ней и повернулся к Гарри. — А Вы мистер Поттер-младший?
Барин присмотрелся к Гарри внимательней.
— Знакомый облик! Я отлично помню Вашего отца! Вообще, всю закадычную троицу: Поттера, Блэка и Люпина.
— И Петтигрю, — добавил Гарри.
— Петтигрю, Петтигрю… Нет, его не помню, врать не буду, — и Ростислав Апполинарьевич пожал плечами. — Давайте чуть пройдёмся — до летнего кафе — там вы мне всё и расскажете.
— Но у нас нет денег… — предупредила его Гермиона. — Только на проезд.
— Не знаю, может, британские девушки и более эмансипированы… но у нас было принято так: за даму платит мужчина, — ответил ей Будогорский.
Гарри покраснел (у него ведь тоже не был запланирован поход в кафе).
— Я, конечно, имею в виду себя, — поспешил исправить оплошность Р.А.Б. — Кто приглашает, тот и платит.
Будогорский заказал три порции мороженого и три коктейля.
— Содержимое, — он кивнул на коктейль, — можно изменить. Глаза его засветились лукавством.
Гермиона переглянулась с Гарри. И он её понимал: уж как-то не вязался весь внешний вид и манеры поведения этого человека с тем, что говорил о нём Грюм.
— Понимаю ваши сомнения, молодые люди, — доставая солнцезащитные очки, лучезарно улыбнулся Барин. — Я не похож на привычных вам волшебников. По вашим представлениям я должен быть худым, бледным и, желательно, изуродованным. Но я предпочитаю быть таким, каков есть. И не шокировать своим видом окружающих. Из-за этого, видимо, в волшебном мире я персона «нон грата»…
— А это правда, что Вы написали «Другие: что мы о них знаем»? — с великим почтением спросила Гермиона. — Вы, и правда, видели всех этих волшебников? Сам?
«Наверно, Гермионе он тоже напомнил Локонса, если она делает акцент на том, САМ ли он это видел», — подумал Гарри.
— Конечно, — удивился тот. — Это же авторское издание. Было бы нечестно описывать чьи-то заслуги. Кроме того, нет ничего увлекательнее, чем поверять бумаге свои похождения: уже знаешь, что всё кончится благополучно, и в то же время заново погружаешься в пережитое…
— Ну, надо же! Никогда бы не подумала…
— А почему в Вашей книге нет ни слова о «чути белоглазой»? — влез Гарри в светскую беседу между Барином и Гермионой.
Р.А.Б. достал из кармана пачку Mallboro и, спросив разрешения Гермионы, закурил.
— Извините. Сто раз бросал — и столько же начинал… О «чути» я тогда слышал, но мало. Книга-то старая. Сейчас, конечно, если будет переиздание, попрошу включить то, что нарыл… Но перед тем, как всё рассказать вам, хочу попросить и вас быть со мной откровенными.
Он испытующе переводил взгляд с Гермионы на Гарри. Недолго поразмышляв, Гарри протянул Барину медальон с запиской.
— Теперь понятно, — кивнул он и взял медальон. — Я знаю содержание записки. Это я её писал. Выходит, не Волан-де Морт осушил кубок? Кто же?
Он посмотрел на Гарри. В глубине его зрачков Гарри вдруг совершенно отчётливо увидел силуэт Дамблдора и вздрогнул от неожиданности.
— О, нет! — простонал Барин. — Зачем Дамблдору понадобилось выпивать этот напиток? Он не мог не знать его действия!.. Если только… Расскажи, как было, — потребовал он.
Услыхав конец этой печальной истории, Барин задал совершенно ошеломляющий по своей бестактности вопрос:
— Как его хоронили? Сожгли?
Гермиона была готова расплакаться. Гарри тоже было не по себе. А Русско-Английский Барин, постукивая по столику костяшками пальцев, вдруг опять улыбнулся и, ни с того ни с сего, брякнул:
— Блестяще!.. Значит, Вы говорите, в тот злополучный день, в обстановке полной секретности куда именно вы направляетесь, Дамблдор, тем не менее, у всех на виду продефилировал по хогвартскому холлу (на тебе, Гарри, была надета мантия-невидимка — дабы убедить всех, что Директор покидает школу в одиночестве), объявив при этом, что покидает Хогвартс. Потом он выпивает смертоносный напиток — который был изготовлен при его же содействии — и умирает. Finita la comedia: тело его сжигают на костре…. И ко всему этому причастен профессор по защите от тёмных искусств Снегг. Северус Снегг, доложу я вам, ВЕЛИЧИНА в мире волшебных открытий, человек одарённый. В нём есть все задатки настоящего учёного: ум, сила воли, упорство. У него было не слишком счастливое детство, рано потерял родителей… Впрочем, я не слишком много о нём знаю… Как, думаю, и вы.
— Так или иначе, я с ним поквитаюсь! — Гарри вцепился в край стола и, наклоняясь к Будогорскому, вперил в него горящие злобой глаза.
— Расскажите-ка мне вот ещё что, — не обращая внимания на гневный выпад Гарри, как ни в чём ни бывало, сказал Барин. — Что-нибудь необычное происходило между Альбусом Дамблдором и Снеггом в последнее время, вы не замечали?
Гарри будто парализовало. Какая сейчас разница, что там происходило! Прошлого не вернуть!
— Да, вроде, нет… Если не считать того, что как раз накануне наш лесничий подслушал разговор между Директором и Снеггом… случайно, — припомнила Гермиона. — Вроде, они ссорились и даже кричали друг на друга, что, в общем-то, не свойственно ни тому, ни другому. Дамблдор при любых обстоятельствах оставался корректен… А профессор Снегг если злился, не кричал, а шипел, как разбуженная змея…
— Потрясающе! Просто бездна наблюдательности! … И вы ничего не знаете!.. Но, если так хотел Дамблдор, значит, так тому и быть! — Будогорский, казалось, всё воспринимал как очередное захватывающее приключение. — Тебе, Гарри… разреши мне так тебя называть (тот кивнул)… необходимо усвоить следующее…
Он помолчал и сказал твёрдо:
— Если ты хочешь, чтобы я помог тебе отыскать и уничтожить оставшиеся крестражи, вершить самосуд над Северусом Снеггом ты не станешь.
— Кто же мне помешает? — сузив глаза, сердито бросил Гарри.
Только-только у него начала проклёвываться какая-то смутная догадка по поводу того, что тут болтал этот странный русский, но с упоминаем имени Снегга затухла, так и не успев окончательно оформиться.