— Разрешите пройти. У нас забронировано здесь два номера на мистера и миссис Грейнджер.
— О-о! Важна цаца! — прищёлкнул языком папаша и церемонно раскланялся. В этом нарочитом поклоне прочитывалась издёвка.
С неприятным осадком от состоявшегося полилога Гарри, Рон и Гермиона перешагнули через порог гостиницы (швейцар, разумеется, отсутствовал).
— День добрый, — приветливо поздоровался мужчина средних лет, сидевший за конторкой в прихожей. Он прихлёбывал чай из внушительного бокала. — Желаете номер? Два? Три? По счастию, у нас освободилось несколько номеров сегодня утром.
— Здравствуйте, — кивнула в ответ Гермиона. — Взгляните в регистрационный журнал. Для нас должно быть оставлено два номера: один двухместный и один одноместный.
Администратор посмотрел в глаза Гермионе и, ничего не говоря, протянул ей два ключа.
— Я помню, — коротко пояснил он. — Супружеская пара оплатила два номера до Рождества, а сами съехали ещё до Нового года.
— Это значит, что мы должны доплатить? — зашипел Рон, когда они поднимались по лестнице на второй этаж.
— Тебе же сказано: за всё заплачено, — с раздражением отрезала Гермиона.
— Но ведь он сказал „до Рождества“. А Рождество, как-никак, уже прошло, — упёрся Рон.
Гарри помалкивал. Он смутно ощущал, что в этом есть какой-то подвох, но остерегался острого язычка Гермионы.
— Ну, хоть ты ему скажи, Гарри! — в сердцах топнула она ногой. — Нельзя же быть таким идиотом! Ему 125 раз объясняли, что православное Рождество отмечают 7-го января — уже в новом году! До него ещё пять дней!
— С меня хватит! — прокряхтел Рон, поднимаясь на ноги после очередного падения. — Если я вдобавок сломаю эти чёртовы лыжи, мои родители полгода будут жить впроголодь, выплачивая их стоимость.
Он с остервенением зашвырнул лыжные палки в сугроб.
— Ну, и зачем ты это сделал? — нахмурилась Гермиона. — Починить сломанное проще, чем отыскать потерянное.
— Акцио! — Рон сделал взмах, и лыжные палки устремились к нему по воздуху.
— Де факто! — одновременно взметнули свои волшебные палочки Гарри и Гермиона — лыжные палки вновь рухнули в снег.
— С ума сошёл?! — заскрипела зубами Гермиона. — Давно не привлекался к ответственности за злоупотребление волшебством? Забыл, где у тебя работает отец?
— Ладно, ладно, — Рон поднял обе руки кверху, соглашаясь, что не прав.
— Какого чёрта мы с тобой вообще подписались на эту поездку, будь она неладна! — заклокотал Рон в ухо Гарри.
Гарри покосился на горе-лыжника: тот стащил с себя лыжи и, прихрамывая (причём на обе ноги — поскольку лыжные ботинки, хоть и самого большого размера, а всё-таки были ему малы!), едва волочил свои длинные ноги, опираясь на вновь обретённые палки.
— Я всё слышу! — погрозила ему через плечо Гермиона.
— Гермиона, сжалилась бы ты над ним, что ли, — вступился за друга Гарри. — Видно же, что спортсмен из него никакой.
— И что мне прикажешь делать? — полюбопытствовала их суровая проводница.
— Ну-у, он давно просится к Чарли — тут ведь рукой подать, — неуверенно развивал свою мысль Гарри.
— ТЫ что скажешь? — обратилась Гермиона к Рону.
Тот лишь хлопал своими длинными рыжими ресницами, покрытыми ледяными шариками.
— Я что… — замялся он. — Но… Гермиона, ей-богу, надоели эти лыжи хуже горькой редьки!
— Как скажете, — Гермиона холодно кивнула и, высоко подняв гривастую голову, зашагала к кемпингу.
— Смотри, как вышагивает… — с восторгом прошептал Рон.
— Да… уж, — согласился Гарри.
Понятно, Гермиона обиделась. Это ведь была её идея: поехать кататься на лыжах. Она вдруг круто развернулась — парни едва не врезались в неё.
— Как говорится: хотела как лучше — получилось как всегда, — Гермиона тряхнула головой и протянула мальчишкам руки.
Те с радостью шлёпнули её по ладошкам.
— Что будем делать? Может, стоит телепортировать Чарли? — предложил Гарри.
— Не уверен, что он знает о телепортации, — засомневался Рон.
— Остаётся одно: нагрянуть внезапно. Не выгонит же он нас! — и с этими словами Гермиона лихо съехала с горы.
— Вот это да! Вот это я понимаю! Честное слово, Гарри, когда она такая, я её обожаю!
Рон бросил свои лыжные принадлежности и отправился за своей подружкой на пятой точке. К вечеру они собрали весь свой немудрёный скарб, а наутро сдали гостиничные номера. Выйдя на крыльцо, ребята окинули прощальным взором заснеженные вершины невысоких гор, пологие холмы и домики в долине, кажущиеся крошечными с высоты их кемпинга.
Рон почесал в затылке.
— Надо сказать, здесь было не так и плохо… если бы не лыжи.
Гермиона фыркнула. Рон с Гарри переглянулись — их разобрал такой смех, что они рисковали привлечь внимание жильцов тех самых домиков снизу. Прекратив смеяться, друзья взялись за руки и … на крыльце остался только дворовый пёс. А будучи не самой сообразительной собакой, барбос не слишком озаботился внезапным исчезновением целой группы людей. Во всяком случае, кость, которую он стащил накануне у соседской дворняги, интересовала его куда больше.
— И где тут драконий питомник? — забрасывая сумку за плечи, поинтересовался Гарри.
Рон осмотрелся — пейзаж совершенно городской. Совершенно очевидно, что создания, подобные Змею Горынычу, здесь содержаться не могут.
Гермиона выглядела растерянной.
— И какие будут предложения? — спросила она. — Ты что загадывал, отправляя нас сюда?
— Трансильванию, — потупился Рон.
Гермиона сначала хмыкнула, а потом глаза её округлились, и она ахнула.
— Ну же, Рон, неужели у тебя никаких ассоциаций не возникает?
Рон пошёл пятнами.
— Если ты о том, что здесь замок Дракулы, то об этом знают все. Но где его всамделешное место обитания, не знаю.
— Что значит „всамделешное“?
— То и значит. Замок — фальшивка. Это обманка для туристов. А вот где настоящий замок? — Вопрос!
— Я думаю… — Гермиона облокотилась об изящную оградку какого-то бронзового изваяния. — Думаю, что как-раз-таки недалеко от обители короля вампиров могли бы разместиться и другие твари…
— Имеешь в виду драконов?
— Кого же ещё? — Гермиона стащила зубами варежку и потёрла лоб. — Я тут кое-что читала про тайные знаки, которые существуют при въезде на территорию Дракулы. Так-так-так… Дайте вспомнить. Во-первых, это должна быть скалистая местность. Рядом никакого жилья. Дорога идёт по самому краю пропасти…
— Вот так „тайные“ знаки, — усмехнулся Рон.
Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд.
— Не только это. Слушайте дальше. Родовой герб Дракулы похож на государственную символику Израиля… Вот, примерно так, — она присела на корточки и начертила на земле два перекрещивающихся треугольника. — Это ещё называют „семитской“ звездой… Ну, неважно. Эта наскальная метка будет сопровождать тебя всю дорогу — вплоть до ущелья, над которой в полночь появится точь-в-точь такой же символ. „И свет от него разойдётся шестью лучами, которые и укажут путь к замку чудовища, где творились самые гнусные бесчинства и ужасы“.
Гермиона понизила голос до шёпота с присвистом и схватила Рона за руку — тот её выдернул, прошептав: „Сумасшедшая“. Гермиона разулыбалась — видимо, такого эффекта она и добивалась.
— Гермиона, а ты не придумала всё это прямо сейчас? — покачал головой Гарри. — Уж больно складно у тебя получается.
— Другие варианты есть? — вызывающе спросила мисс Грейнджер.
Мальчишки пожали плечами.
— Тогда положитесь на меня, — сказала она.
Они вновь сплелись в тройчатый круг. Однако обычное ощущение не пришло. Гарри открыл глаза (почему-то на время трансгрессии он их закрывал). Гермиона всё ещё стояла зажмурившись. Рон, напротив, вытаращил свои по-кошачьи жёлто-зелёные глазищи и чуть приоткрыл рот. В общем, было довольно потешно наблюдать, как справляются с такого рода полётами другие. Но одно Гарри понял точно: ни он, ни Гермиона, ни Рон никуда не переместились. Гарри тронул за руку Гермиону и мотнул головой в сторону огороженного постамента (давая таким образом понять, что они не двинулись с места).
— Почему это случилось, как считаешь? — обратился он к Гермионе.
— Думаю, что дело во времени.
— То есть?
— То есть я представила ущелье, напоминающее арку, а над ним — Звезду, — она провела в воздухе пальцем, воспроизводя герб семьи Дракула. — Но я представила картинку такой, какой видела её в книжке… Там была нарисована ночь… НОЧЬ, понимаешь?
Гарри выпустил локоть Гермионы.