— И компьютеры?
— И телевизоры?
— И сотовые телефоны?
— Ну, конечно! Представляете, как будет здорово?!
Они все вместе стали фантазировать, чем бы ещё оснастить старомодный Хогвартс…
Гарри встряхнулся. Надо, всё же, послушать Скримджера. Может, скажет что-то, чего не было ранее запланировано.
— Итак. В ходе предварительного слушания были определены следующие приоритетные регионы: Амазония, экваториальная Африка, Тибет, Плутония и Атлантида.
Слух Гарри резанули два последних наименования. И если об Атлантиде он что-то слышал, то в отношении Плутонии не мог сказать ничего. Он обернулся, чтобы спросить об этом у Будогорского, но того рядом не оказалось. Поискав его глазами, Гарри не без труда разглядел Барина за спиной Грохха. Что-то в облике Ростислава Апполинарьевича показалось ему странным — вроде как одно плечо у него было выше другого… или это тень от гигантского братика Хагрида… или…
— Дер-ржи вор-ра! Дер-ржи! — пронзительный вопль спутал его мысли.
В следующее мгновение глаз Гарри зафиксировал невероятный прыжок огромного чёрного кота из свиты русских волшебников. Трудно было разобраться, что случилось потом: внезапно сгустившаяся мгла стала вдруг осязаемой — плотной и липкой шевелящейся массой. А ещё она свистела, шипела и улюлюкала. В воздухе будто порхали тысячи бритв, которые резали всё, что попадало под их лезвия. Чуть позже ощущений включилось мышление. Ну, конечно, это всего лишь летучие мыши. Но их так много, что они застили и без того тусклый свет. Не только к нему пришло прозрение: тысячи молний от волшебных палочек взметнулись ввысь. Гарри знал, что это стрелы Летучемышиного сглаза — тот самый случай, когда „клин клином вышибают“. Но летучие твари, почуяв опасность, растворились. И на смену их перепончатым и слегка влажным крыльям пришли жёсткие и хлёсткие — вороньи. А ещё твердокаменные клювы, так и норовившие долбануть в голову и лицо. Птиц были тысячи и тысячи… сонмы! Когда они приближались, что-то жуткое читалось в их круглых мёртвых глазах — будто нашитых, как пуговицы, на воронью голову. И опять та же ситуация: пока волшебники смекнули, как с ними расправиться, тех и след простыл. Только одиноко кружащееся у самой земли воронье перо напомнило о нежданном нашествии.
— Дети Сатаны! — прошелестело в ночном небе.
Вдалеке, словно в ответ, прозвучал отголосок волчьего стона.
— Как ты? — к Гарри подбежал взволнованный Будогорский.
— Что… что это было? — Гарри с трудом разлепил запёкшиеся губы.
Только сейчас он понял, что Барин спрашивал его одного, хотя их троица стояла, тесно прижавшись друг к другу. Будогорский тем временем уже оправился, к нему вернулся его циничный полуприщур:
— А признайтесь, страшно было?.. Не надо, не отвечайте… Но знайте: за нами следят. И РАЗУМ этот, если вы успели заметить, премного быстрее, чем наш с вами.
— Вы не ответили, кто это был, — напомнила Гермиона.
— Тут не надо быть семи пядей во лбу. Ясно, как божий день: дело приспешников Тёмного Лорда.
— Но Вы говорили, что вампиры заняли отстранённую позицию, — неуверенно произнёс Гарри.
— Верно, — подтвердил Барин. — А кто сказал, что это были вампиры?..
Глава 16. Большой Темный Совет.
— Признайтесь, Северус, внезапно сгустившаяся тьма явилась для Вас полной неожиданностью? — Дракула взял Снегга за руку, и крупный рубин графского перстня полыхнул адским пламенем.
Северус чуть отстранился. Догадливый граф тут же убрал свою руку с его запястья.
— Неужели ты, Снегг, думал, что мы оставим тебя наедине с твоими приятелями? Без присмотра? — осклабился Сивый, находившийся в этом же зале.
— Молодой человек на плохом счету у Тёмного Лорда? — приподнял брови граф.
Сивый скривился.
— Мой Господин бывает слишком доверчив.
— Вот как? — Дракула иронично поиграл бровями.
— То есть я хотел сказать, что Снегг слишком хитёр, — пробормотал Сивый.
Снегг повернулся к Сивому спиной (так, чтобы заслонить его собою).
— Вы всё-таки приняли мудрое решение присоединиться к рати Тёмного Лорда? — обратился он к графу.
— Нет. Вы не поняли, — довольно резко остановил Северуса Дракула. — Просто мы не хотим войны на СВОЕЙ территории. Мы живём практически в резервации… Люди так гуманны, что касается всего живого… кроме нас Но мы тоже имеем право на существование.
И Дракула сложил губы куриной гузкой.
— Объяснитесь, — потребовал Северус.
Дракула отставил в сторону бокал с вином и опустился в кресло.
— Мы продумали всё до мелочей. Заранее. Тысячи летучих мышей повисли гирляндами в переходах гротов Питомника. Волки затаились в пещерах. Вороньё облюбовало кроны дубов. Все наблюдали. При малейшем подозрении мы должны были устроить шум. НЕ БОЛЕЕ. Кстати, Ваш друг был в курсе, — Дракула вопросительно посмотрел на Сивого.
Снегг обернулся и скользнул по тому таким взглядом, как будто видел перед собой мокрицу.
— Спасибо, Ваша светлость, — поспешил распрощаться Сивый. — Мы с „приятелем“ потолкуем обо всём в дороге.
Он неприятно растянул губы в улыбке, обнажив неровные острые зубы. Северусу ничего не оставалось, как раскланяться. С трудом преодолев отвращение, он взял своего напарника за руку чуть выше локтя. Вместе они трансгрессировали. Очутившись на берегу океана, Северус ещё сжимал плечо Фенрира. Судя по перекошенной мине последнего, ощущения он испытывал не из приятных.
— Иди к чёрту! — отпихнул Северуса Сивый. — Чего прилип?
Он сощурил красноватые хищные глазки и ковырнул мантию Снегга длинным ногтем мизинца.
— Небось думаешь, как бы избавиться от старины Сивого? — он зло зыркнул на Северуса. — Не-ет, ты не дурак. Не будешь обнаруживать себя раньше времени.
— Я избавлюсь от тебя, — зашипел Снегг, приблизив своё лицо вплотную к лицу Сивого. — Но по-другому…
— Это как же?
Казалось, ещё минута — и они вцепятся друг другу в глотку.
— Сэр Северус… Сэр Фенрир, — пропел им почти в ухо слащавый тенор. — Рад видеть вас живыми и невредимыми.
Одновременно со своим неприятелем Северус выхватил волшебную палочку и направил её в сторону жалкого, разрисованного как клоун, существа.
— Тьфу ты, Джокер! — сплюнул Сивый. — Какого чёрта тебя принесло?
— Хозяин прислал, — всё так же слащаво промурлыкал тот.
Джокер многозначительно повёл подведёнными глазами и сложил руки на животе, переплетя пальцы.
— Что говорит Хозяин?
— Говорит, море сегодня тихое, — Джокер, не торопясь, облизнул губы и закатил глаза.
Сивый брезгливо отвернулся.
— Могу вновь предложить вам руку, коллега, — очень нежно сказал ему Северус.
— Перебьюсь, — Сивый на всякий случай сделал шаг назад и трансгрессировал.
Северус повернулся к Джокеру.
— Вас подбросить?
— Премного благодарен… Но я уж сам уж как-нибудь, — и испарился вслед за Сивым.
Северусу осталось лишь пожать плечами…
Через мгновение берег снова был пустынен.
Когда Снегг имел несчастье видеть Волан-де-Морта, каждый раз он удивлялся, что ЭТО — человек… Не совсем, конечно… Но всё же. Вот уж Тёмному Лорду можно и не поворачиваться — его змеиноподобная шея способна теперь изгибаться на все 360°. Надо сказать, что Волан-де-Морт не терпел подле себя людей, чуравшихся его жуткого внешнего вида. Видимо, Северус чувствовал по отношению к Лорду что-то сродни удивления: будто он в зоосаде и разглядывает диковинного зверя. Сие позволяло ему оставаться при дворе. Тёмный Лорд по обыкновению последнего времени находился в состоянии сосредоточенного озлобления.
— Извольте докладывать по форме! — рявкнул он на Снегга.
Не глядя на адресата его неудовольствия, Волан-де-Морт сделал неуловимое движение пальцами, и оголодавший Сивый, пощипывающий ветчинку с барского стола, упал навзничь.
— Хам! — поморщился де Морт, наблюдая за поверженным.
Поводя наугол вырезанными ноздрями, в Снегга полетели словесные камни:
— Я Вас слушаю… пока. Но терпение моё небеспредельно!
В это время Сивый пошевелился. Вновь щелчок пальцами от Лорда — и Фенрир в глубокой отключке. Только глухой стук упавшего тела оповестил о том, что в комнате их трое. Снегг не стал долее нервировать сиятельную особу и, преклонив колени у любимого кресла Господина, со смаком поведал о многочисленных сторонниках Скримджера и о том, что вербовка „светлых“ продолжается по всем странам и континентам. Во время рассказа Северуса Волан-де-Морт вытащил что-то из кармана и стал перебирать, явно злясь. Северуса осенила догадка: „Боже правый! Это чётки!“… Он вздрогнул — в один из моментов его „печального“ повествования бусины брызнули во все стороны и поскакали по полу.