— Чем же тогда ЭТО отличается от действия заклятия Империус? — спросил Гарри.
— Завтра увидишь, — позёвывая, Барин растянулся на циновке, кутаясь в цветную тряпку, заменяющую одеяло.
Гарри последовал его примеру. Любознательная же Гермиона отправилась досматривать ритуальные пляски аборигенов.
— Гарри! Гарри, проснись! — шею обжёг горячий девичий шепот.
Гарри открыл глаза. Гермиона дала знак: мол, надо поговорить. Спорить он не стал, но от досады на виновницу раннего пробуждения тихонько застонал. Барин тут же зашевелился. Гарри виновато посмотрел на подругу — та показала ему кулак. Когда они углубились в лес, отойдя от деревенских хижин на значительное расстояние, Гарри не пожалел, что Гермиона вынудила его встать в такую несусветную рань. Зелень, ещё не уставшая от знойного африканского солнца, сражала своим великолепием. Утренняя влага оросила сочные листья тропических деревьев, и они блестели, будто натёртые воском. Буйство красок поражало. Начни перечислять, и непременно запутаешься: вот, к примеру, цикламен, а вот это… ультрамарин, что ли?.. Да и свежий воздух, казалось, имел свой собственный окрас. Улыбаясь, Гарри смотрел на Гермиону. Хорошо, если б на её месте оказалась Джинни…
— Но я не Джинни, — отрезала она. — И настроена, увы, не на романтический лад.
— Здорово у тебя получается, — не без иронии похвалил Гарри её достижения в чтении чужих мыслей.
Гермиона досадливо поморщилась:
— Ладно тебе… Я вот что хотела рассказать… Предупреждаю: тебе может показаться это странным… И не говори пока Рону, его это мало касается.
— Ты о чём?
— Дело в следующем. Помнишь, вчера — пардон, позавчера! — я заходила к Будогорскому, чтобы подтвердить: мы согласны продлить наше обучение. Я не сказала, но, отправляясь к нему, меня больше всего интересовала загадка, которую он тебе задал.
„Гермиона в своём репертуаре. То, на что другой и внимания бы не обратил, у неё вдруг приобретает архиважный смысл“.
— Не отвлекайся, — перебила она ход мыслей Гарри. — Будогорский не сразу меня заметил. Я смогла увидеть, о чём он думает.
— О какой-нибудь очередной красотке?
— Да. То есть нет. Женщина, о которой он думал, была беременна.
— Остаётся лишь порадоваться за своего учителя. На мой взгляд, ничего удивительного. Барин говорил, что мечтает о ребёнке…
Гермиона покачала головой.
— Что-то там не так. Он был очень расстроен.
— Тогда, может, это была его погибшая беременная жена… Тебе не приходило подобное в голову?
— Думаю, эта женщина постарше. Жена Будогорского умерла в восемнадцать, а этой около тридцати, наверное. И… Гарри, где-то я уже её видела… не могу вспомнить, — Гермиона наморщила лоб.
— Тоже ничего удивительного, — поспешил её утешить Гарри. — Как говорится, мир тесен. Тем более, мир волшебников.
— Это ещё не всё.
— Кто бы сомневался!
— Не упади сейчас. Женщина, о которой я тебе говорю, по-моему, как-то связана со Снеггом.
Гарри замер.
— Я не уверена, — призналась Гермиона.
— С одной стороны сходство мужчины, которого я увидала в воспоминаниях Будогорского, с нашим зельедельцем поразительное… А с другой стороны… у него были чистые волосы, — в замешательстве добавила она.
Гарри расхохотался.
— Ну, знаешь, и Снегг когда-то моет голову.
— Да. Но этот… тот… в общем, он СМЕЯЛСЯ! И глаза у него были добрыми.
— Спятила? — довольно грубо осадил её Гарри. — Извини…. Если оно так, как ты говоришь, значит, ты ошиблась. Это не Снегг.
Гермиона замялась.
— Дело даже не в этом… Я шла к Барину, чтобы узнать ответ на твою загадку. Я спросила: что он имел в виду, когда спрашивал тебя, что происходит с колдунами на костре.
— И?
— И он сказал, что ему очень бы хотелось, чтоб мы сами до всего дошли.
— Ответ, достойный Будогорского, — фыркнул Гарри. — Так ты разбудила меня, чтобы рассказать эту ВЕЛИКУЮ тайну?
— Подумай сам, Гарри, — Гермиона топнула в раздражении ногой. — Сначала я вижу женщину, о которой грезит Барин. Следом за ней — Снегга… Да ещё этот вопрос, за решение которого — с ума можно сойти! — Будогорский ставит на экзамене высший балл!
— Ага, вот где собака зарыта! Более всего тебя волнует отличная отметка!
— Иногда я думаю, — высокомерно проговорила Гермиона, — что все мальчишки, втемяшив себе что-то раз и навсегда в башку, ничего другого уже не видят и видеть не хотят. Повторяю ещё раз — для ОСОБО одарённых! — всё это неспроста! Очевидно, Будогорский знает что-то такое, чего не знаем мы!
— Ты намекаешь, — мало-помалу прозревал Гарри, — что та женщина — жена Снегга?!. Она что, полная уродина?
— Она красавица, — безапелляционно заявила Гермиона.
— Ладно, оставим это… Получается… Будогорский — предатель? Это ты хочешь до меня донести?
— Как всё-таки по-разному устроены мужские и женские мозги! — в сердцах прикрикнула Гермиона. — Снегг — профессор ЗЕЛЬЕВАРЕНИЯ! Он попросту мог заморочить ту женщину! А Барин знает больше, чем говорит. Ты сам как-то упоминал, что нашего классного нет по вечерам в Хогвартсе. Где, спрашивается, он болтается? Нужно взять это на заметку!..
Из кустов высунулась огненная голова Рона.
— Кого тут нужно взять на заметку? — сонно пробормотал он.
— Тебя что тут носит? — накинулась на приятеля Гермиона.
— Пошёл отлить, — смущённо промямлил он.
— Какие душещипательные подробности! — хихикнула Гермиона. — Слушайте вы… ОБА. Вчера, когда вы дрыхли без задних ног, я смотрела концерт местных. Их ритуальные пляски, согласно религии вуду, посвящены воскрешению. Сначала танцующие делают вид, будто пьют какой-то дурманящий напиток. Затем слабеют. Падают. А потом, через некоторое время, становятся…
— Зомби, — подсказал Рон.
— Дурак! — дала ему щелчок Гермиона.
Тот обижено засопел.
— По окончании обряда опоенные зельем становятся ещё более могучими воинами! Вам это ничего не напоминает?
— Не-а, — одинаково помотали головами Рон и Гарри.
Гермиона приблизила к ним лицо и таиственно прошептала:
— Я отгадала загадку Барина!
И, помолчав для пущего эффекта, выпалила:
— Дамблдор жив!
После этого обескураживающего заявления Гарри развернулся и, ломая мясистую зелень, отправился в дом. „Этим не шутят, чёрт побери! Гермиона, похоже, совсем заучилась! Надо же: Дамблдор жив!..“ Вытерев башмаки о циновку при входе, он услыхал знакомые голоса. Бамбуковая соломка при входе служила плохой преградой для хорошо поставленных голосов хогвартских педагогов. Стоило только Гарри войти, оживлённый разговор тут же свёрнули.
— Ну, значит, договорились, — проговорила МакГонагалл (именно она являлась вторым лицом в диалоге с Будогорским).
— Очень жаль, Минерва, что Вы не останетесь до вечера, — посетовал Барин. — В нашу честь предполагается устроить грандиозный праздник… О-о-о! Гарри!
Его удивление выглядело на редкость фальшиво.
— Мистер Поттер, здравствуйте, — поприветствовала Гарри Директриса. Даже в неофициальной обстановке МакГонагалл не допускала панибратства.
— Здравствуйте, — ответил Гарри. — Не знал, что Вы здесь.
— Да-а… я, в общем ненадолго. Я тут проездом.
В эту минуту, раздвинув бамбуковые шторки, в комнату вошли Гермиона и Рон.
— Профессор! Не ожидала Вас здесь увидеть, — Гермиона, похоже, была искренне рада повидать МакГонагалл.
— Здравствуйте и до свидания, — неловко улыбнулась Минерва. В своей остроконечной шляпе и бессменной чёрной мантии МакГонагалл выглядела в обстановке африканских джунглей довольно нелепо.
Никто не сделал попытку задержать учёную даму и она, пятясь, дабы ничего не свернуть в тесном жилище, поспешила к выходу.
— Позвольте, я провожу Вас, — Будогорский вышел вслед за ней.
— Вы вчера завалились спать рано и не знаете сегодняшней программы, — как ни в чём не бывало, заговорила Гермиона. — Утром из соседней деревни должны прийти женихи. Они намерены свататься к местным красавицам. Представляете, как природа распорядилась: испокон веков в этом селении рождаются сплошь одни девочки, а у соседей — наоборот!
— Ты почерпнула эти сведения из ритуального танца? — хмуро поинтересовался Гарри.
Гермиона захихикала.
— Да нет. Вчера ко мне подсела одна из здешних невест. Ей очень хотелось заполучить что-нибудь из современных прибамбасов: плеер или мобильник… но у нас же этого нет. Поэтому я предложила погадать ей накануне свадьбы. Она согласилась…