— Да, «директор»! — с гордостью повторила миссис Поттер (ей не требовалась вербализация мыслей мужа). — Но какой?! Слушай, по-моему, тебе и правда следует взяться за перо и поведать миру, КАК оно было. Что скажешь?
— Не уверен, что мне подвластно художественное слово. Выйдет слишком коряво, чтобы кто-нибудь взял за труд прочесть мою писанину.
— Ну, а я на что? — Анастасия, всё ещё с ворохом одежды в руках, присела к мужу на край кресла. — Ум хорошо, а два лучше. Отредактирую шероховатости на «раз — два».
— Действительно, что я теряю? — приободрился Гарри. — А то прямо с души воротит, читая ЭТО.
— Не стоит осуждать брошенную женщину. Так она сублимировала несостоявшуюся жизнь… Мисс Уизли поступила благородно: вместо того, чтобы чернить тебя, она сделала из тебя героя. Для женщины это, знаешь ли, подвиг.
— Мне так кажется, подвиг — то, что ты говоришь о ней в таком тоне. Ведь Джинни ни словом не обмолвилась о роли твоей матери во всей этой истории.
— Это объяснимо, — спокойно отреагировала Анастасия. — Мама послужила причиной вашего разрыва. Косвенной, конечно. Но Джинни так не считала… Держи!
Анастасия вручила мужу стопку бумаги и ручку.
— Ты ведь предпочтёшь писать от руки, не так ли? С компьютером у вас по-прежнему сложные отношения. И вот ещё что: мы напишем воспоминания в соавторстве: ты будешь писать от своего лица, а я — от лица матери.
— Отца привлечь не желаешь? — усмехнулся Дэни.
— Не ёрничай! — одёрнула его Анастасия. — Из папы беллетрист, как… сам знаешь из чего что. К тому же он до сих пор не может смириться со смертью мамы. Ему будет нелегко вспоминать былое.
— Да-а? — деланно удивился Гарри. — А я думал, почётный член Всемирной лиги чародейства всё же смирился со своей незавидной долей…
Он, конечно, намекал на недавнюю женитьбу тестя (это на пороге-то столетия!). Анастасия укоризненно взглянула на мужа, поднялась с кресла и бодро зашагала на кухню. Гарри пододвинул к себе бумажную кипу и, не откладывая дела в долгий ящик, начертал на первом листе: КАК ОНО БЫЛО. Глава первая: Последнее прибежище.
Часть 1-я. ДО…
Глава 1. Последнее прибежище.
Худощавый черноволосый мужчина сидел за грубо оструганным столом, сплошь заставленным пустыми бутылками из-под спиртного различной степени крепости. Он развлекался тем, что гонял между ними с помощью небольшой палочки довольно упитанного крысёнка, который припадал на одну лапу и жалобно попискивал. Пронзительно чёрные глаза мужчины недобро поблёскивали. И было непонятно: то ли он садист, получающий удовольствие от мучений зверька, то ли алкоголик, допившийся до чёртиков. Однако на алкоголика он похож не был: движения его холёных рук оставались выверенно точными, а глаза — мрачно трезвыми. Наконец это занятие ему надоело. Он ухватил одной рукой крысу за хвост, а другой взмахом палочки распахнул дверь. Не вставая, он бросил несчастного грызуна в дверной проём. Сам же встал и неверным шагом подошёл к пылающему камину. Сцепив руки на затылке, он откинул голову и застонал. Стон этот скорее напоминал рык раненого зверя. Мужчина был никем иным, как Северусом Снеггом. А крыса, столь безжалостно выкинутая им, Хвостом. Вот уже месяц как Снегг торчал в своём убогом домишке в Паучьем тупике и ждал указаний сверху. Казалось, все о нём забыли. После шумных поздравлений в день смерти Дамблдора ему было велено ждать дальнейших распоряжений на свой счёт. А в качестве верного слуги (по совместительству — соглядатая) к нему приставили Петтигрю. С грохотом Снегг отодвинул стул (под стать уроду-столу) и грузно шлёпнулся на него лицом к огню. Языки пламени высвечивали его крупные черты, наделяя их дьявольским сиянием. В дверь тихонько постучали. «Ну, сейчас я ему устрою», — нахмурился Снегг, думая, что вернулся Петтигрю. Но на пороге возникла фигура то ли женщины, то ли девушки, то ли вовсе подростка. Она была одета в нелепо кричащие тряпки. Ядовито зелёные штанцы сидели на ней точно это была её вторая кожа, грудь едва прикрывал топик, состроченный из тысячи разноцветных лоскутов.
— May I come in? — довольно заносчиво спросила она.
Снегг молча взирал на это чудо… в тряпках.
— Боже! Вот несчастье-то! — закатила она глаза. — Бедняга наверняка глуховат.
— May I come in? — повторила она громче.
— Что Вам угодно? — холодно осведомился Снегг.
— Мне «угодно» снять у Вас комнату, конечно. Что же ещё? — удивилась та.
— Комнату? У меня? С какой стати?
— С той самой, что Вы, если не ошибаюсь, хозяин… хм-хм… гостиницы.
Странная гостья нахально прошествовала к столу и уселась напротив, не сводя с него золотисто-карих глаз.
— Объяснитесь, что всё это значит? Кто Вы? Какого лешего Вам здесь надо? — изумлению его не было предела. Казалось, появись тут Волан-де-Морт, он был бы и то меньше растерян.
— Удивительный приём! — пожала плечами незнакомка.
Но, тем не менее, завела рассказ. По её словам выходило, что она русская туристка, рассорившаяся со своим приятелем. Спрыгнув с поезда, она очутилась в незнакомой местности. И тут какой-то старичок с длинной бородой, в очках с половинчатыми стёклами и в остроконечной шляпе направил её сюда, подробно описав дорогу…
— Никогда не слышал более идиотской истории, — перебил её Снегг. Но тут у него ёкнуло под ложечкой: «старичок с длинной бородой…»
Не тратя времени на объяснения, он схватил «то ли женщину, то ли девушку» за руку и выволок на крыльцо. Молча он смотрел на округлую вывеску, украшающую фасад его дома, далёкого от фешенебельности: ТРАКТИР «ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЕЖИЩЕ». Рядом болтался рекламный плакат:
Посетите наш милый трактирчик!
Вы будете тут встречены с чисто английским радушием и гостеприимством.
Вам предоставят здесь кров и пропитание без особых изысков, но от чистого сердца. Губы Северуса непроизвольно растянулись в улыбке. Он отпустил руку своей непрошенной гостьи и прошёл в дом. «Знак! Наконец-то! Несомненно, это одна из шуточек Дамблдора! Он где-то рядом!» — лихорадочно размышлял он.
— Послушайте! — ворвался в его размышления высокий женский голос. — Вы, в конце концов, скажете что-нибудь вразумительное?
В голосе явственно проступали гневливые нотки. Северус обернулся и оглядел ещё раз с ног до головы посланницу… судя по всему, Дамблдора.
— Я бы хотел, чтоб Вы, милейшая, озвучили свою невероятную историю ещё раз.
— Да-а, — протянула она, — в чём — в чём, а в «чисто английском радушии и гостеприимстве» Вам не откажешь… Впрочем, как и в умении быстро соображать (весьма скептически закончила она).
С этими словами нахалка приблизила своё лицо к лицу Снегга и яростно прошипела:
— У Вас есть комната, чёрт побери? Или я буду препираться с Вами до утра, пока до Вас, наконец, дойдёт смысл сказанного?!
Северус отшатнулся. С ним в таком тоне не дозволялось говорить никому уже давно. «Она уверена, что, взглянув на её смазливое личико и миленькую фигурку, все начнут плясать под её дудку? Вот уж нет!» Он не замечал, что строй его мыслей подобен подростковому. Впрочем, не поддаться её чарам было весьма затруднительно. Облик молодой женщины в целом являлся на редкость гармоничным (несмотря на безвкусную одежду): ни одна черта не была отмечена оскорбительной неправильностью или грубостью формы.
— Идите наверх. Там Вы найдёте спальню, — хмуро возвестил он, отводя глаза. Но не смог не проследить за ней взглядом. Торжествующей походкой она легко поднималась по лестнице, а перед дверью спальни повернулась к нему (словно зная, что он наблюдает) и, улыбнувшись, произнесла:
— Спокойной ночи.
Странное свечение исходило от её блестящих волос вкупе с сиянием янтарных глаз и ослепительной белизной зубов. Этот эффект продолжался не больше мгновения — пока Северус не тряхнул в замешательстве головой. «Что-то в ней есть… такое…». Но ЧТО, вывести не смог. И вновь рухнул на то место, с которого началось знакомство, ставшее для него знаковым.
Остаток ночи Северус провёл, не смыкая глаз. То и дело он вставал и в возбуждении мерил шагами гостиную. А потом вновь садился и, откупоривая очередную бутылку, пил, не сводя глаз с двери. Утром он уже был не так уверен, что всё случившееся этой ночью не привиделось ему.