«Постой-ка! Может, несмотря на свой невинный вид, ЭТА — агентесса с другой стороны…»
Не успев закончить свою мысль, Северус отвлёкся на скрип нисходящих шагов. Позёвывая, к нему спускалась ТА САМАЯ, вчерашняя. Она подошла к столу, небрежно облокотилась о спинку стула и фыркнула:
— Что, всю ночь тут наливались?
Северус поднялся и, крепко взяв её за запястья, подтянул к себе.
— Милочка, Вы не поинтересовались платой, которую я взимаю со своих постоялиц.
— Не дышите на меня — иначе я воспламенюсь, — с редким присутствием духа сказала она, бесстрашно устремив на него свои жёлтые глаза.
Это, как ни странно, его уязвило.
— Ну, так что же в отношении платы? Из Вашего сумбурного рассказа я понял, что денег у Вас вроде бы как и нет?
Он стискивал ей руки всё сильней. Нежный запах весенней листвы, струящийся от её волос, не давал ему сосредоточиться. «Этот запах был в моём экзаменационном зелье по приворотам», — мелькнуло у него.
— Деньги будут, — вырвав руки, заверила она. — Беда в том, что я не могу от Вас дозвониться.
Она бросила на стол крохотный телефонный аппаратик.
— Что у вас со связью? До появления в Вашем доме у меня таких проблем не было, — и сердито потёрла онемевшие запястья.
— А проблемы будут. Обязательно, — ласково пообещал Северус. — Если немедленно не признаешься, кто ты такая.
— Псих, — равнодушно пожала она плечами.
— Ты очень самоуверенна, не правда ли?
Снегг схватил её за плечи, стремясь причинить физическую боль, напрочь позабыв о том, что владеет волшебной палочкой. Его волновал запах её загорелой кожи. Этот запах проникал в мозг, отбивая способность соображать. Не отдавая себе отчёта, он наклонился ближе… и тут же был отрезвлён следующей её фразой:
— Считаю до трёх: раз, два…
— И что же предпримет наша маленькая героиня? — закончить он не успел — его обступила тьма.
Когда Северус пришёл в себя, первое, что он увидел, — встревоженное женское лицо.
— Очнулся! — лицо просветлело. — Ну, как так можно!
ОНА смотрела на него с укором.
— Ты меня просто вынудил к этому своими пьяными выходками!.. Подняться можешь?
Северус закряхтел, пытаясь встать на ноги. Голова гудела.
— Какое заклятие ты применила? — едва прошелестел он.
ОНА странно посмотрела на него и покачала головой.
— Благодарение Богу, до этого дело не дошло. Лишь огрела тебя бутылкой. Как я и предполагала, голова у тебя крепкая — бутылка вдребезги, — усмехнулась ОНА. — Ну что, идти можешь? Нет? Держись тогда за меня.
ОНА перекинула его руку себе на плечо и обхватила за пояс.
— Так, так. Давай, миленький, старайся, шевели ножками, — приговаривала ОНА, волоча его по лестнице. — Сейчас холодный душ… он тебе поможет. В любом случае, освежиться тебе не помешает.
С этими словами ОНА выразительно посмотрела на его засаленные волосы и жёваную мантию. Пропихнув его в дверь ванной, примыкающей к крошечной спальне, ОНА усадила его на обшарпанный табурет. И, присев перед ним на корточки, принялась расшнуровывать завязки на воротнике его мантии. Северус дёрнулся и отвёл её руки.
— Я сам.
Женщина заглянула ему в глаза.
— Злишься на меня? — спросила ОНА.
— Сам виноват, — буркнул он и, чтобы побороть смущение, гаркнул: — Так и будешь тут сидеть?
— Я тебе что, мешаю? Вдруг ты упадёшь в обморок?
— Удивительно трогательная забота. Особенно, если учесть, что не более четверти часа назад ты чуть не размозжила мне голову.
— Да-да, — назидательно произнесла ОНА (а в глазах загорелись смешинки). — Наглецам нужно уметь давать отпор.
ОНА с достоинством удалилась. Северус не смог удержаться от улыбки: «Этакий миленький наглец… это как раз про меня».
Северус уже был готов залезть в ванну…
— Давай принесу тебе сменное бельё, — донеслось до него из-за двери. — Скажи только, где…
— Не смей рыться в моих вещах! — обозлился он, едва перекрикивая шум льющейся воды.
— Что-что? — её голова возникла в приоткрытой двери.
— С ума сошла? — взвизгнул Северус и метнул в неё куском мыла.
— Успокойся, — продолжила ОНА со смехом уже за дверью. — Я ничего не увидела… ну-у, скажем, такого, чего не видала раньше.
«Поразительное бесстыдство!» — чуть было не сорвалось у него с языка. Но, вспомнив сцену, предшествующую его бесславному оглушению бутылкой, вовремя заткнулся. Когда минут через десять он вышел (во всём чистом и уже с сухими волосами), его новая знакомая сидела за круглым столиком и нажимала кнопочки на своём миниатюрном телефоне, то и дело поднося его к уху.
— Ничего не понимаю, — поморщилась ОНА. — Никакого сигнала!
Когда Северус наблюдал за её манипуляциями с телефоном, у него шевельнулась какая-то смутная догадка. «Но нет! Если ОНА магла, то не смогла бы увидеть мой жуткий клоповник!»
И всё ж решился спросить:
— Какое место ты занимаешь в волшебном мире? Откуда тебя знает Дамблдор?
ОНА с сожалением посмотрела на него.
— Я занимаю СВОЁ место. А Дамблдор, может, и знает, кто такая я. Только Я понятия не имею, кто он такой.
«Нет, её определённо надо проверить, — с возрастающей тревогой думал Северус, машинально теребя перстень на указательном пальце. — Точно! Перстень!» Под камнем перстня по-прежнему находилась малая толика недавно изобретённого им средства с рабочим названием Будь самим собой. А вслух произнёс:
— По-моему, не мешало бы выпить чая.
— Ага, наконец-то я дождалась «чисто английского гостеприимства» — ну, как было обещано в рекламном буклете Вашей гостиницы. Чай, надеюсь, с сахаром? Если, конечно, это не идёт вразрез с понятием «без особых изысков»?
— Как пожелает леди, — Северус напрягся. Он поражался своему терпению.
«Ничего. Я тебе припомню все твои ужимки и прыжки», — мстительно подумал он, снимая с подоконника электрический чайник (точь-в-точь такой, как был в доме его родителей лет, этак, 30 тому назад). Сделав вид, что вынимает чашки из шкафа, он услыхал позади себя лёгкие шаги.
— Так вот почему мне нельзя было «рыться» в твоих вещах — тут полно бесценных раритетов, — ОНА указала на алюминиевые кружки, которые он держал в руках.
Как-то само собой получилось, что и сосуды для питья стали копией той незатейливой посуды, бывшей в обиходе его семьи. Разозлившись на себя, Северус плеснул кипятку в обе кружки и искал, чем бы отвлечь вездесущую особу. Ему нужно было влить Будь самим собой.
— Возьми заварочный чайник и сахарницу… там же, в шкафу, — буркнул он.
— Изумительный сервис, — хмыкнула та, но спорить не стала. — Называется обслужи себя сам.
Пока ОНА возилась у шкафа, Северус влил в её кружку изрядную порцию средства. «Прекрасно! Ни вкуса, ни цвета, ни запаха! Единственное упущение: не знаю пока срока его действия».
— У тебя тут целый армейский сервиз! — восхитилась ОНА, выставляя помятую сахарницу и чайничек на стол. — Скромненько и со вкусом!
— Вообще-то ты в гостях, — напомнил он.
— А чувствую себя, как дома, — перебила ОНА его, — году, примерно, в 70-м. Когда я была маленькой, бабушка приобрела это чудо эстетики, попрятав от меня весь фарфор. Я била всю посуду… Нечаянно, конечно… Тебе это тоже досталось по наследству?
Северус напряжённо смотрел на неё, почти не вникая в её болтовню (в то время как вот он, ответ на вопрос: девочка перед ним, женщина или подросток. ОНА сказала «году в 70-м!»; стало быть, они ровесники). ОНА уже сделала пару глотков… Северус резко встал, ощущая, как горячая влага идёт по пищеводу, и почувствовал дурноту. Видимо, он побледнел, потому что его собеседница тоже вскочила и бросилась к нему:
— Тебе плохо? Голова кружится? Тошнит?
После упоминания «тошнит» Северус почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку. Причём прямо на неё. Видимо, вся гамма чувств отразилась у него на лице, так как, не мешкая, ОНА потащила его в ванную и, парализовав всякую возможность сопротивления, намотала его длинные волосы себе на кулак и наклонила голову над раковиной. «Просто караул… И ведь есть же свидетель этого кошмара — эта чёртова баба! — он покосился на ту, по чьей вине его гордость была растоптана. — Видели бы меня сейчас мои многочисленные недруги — то-то бы порадовались!» Но на лице его сестры милосердия радости не наблюдалось (впрочем, и особой брезгливости тоже). ОНА деловито смывала рвоту, которая серо-буро-малиновым потоком уходила в сливную трубу.