— По-видимому, этот эликсир годен только для тебя, — осторожно заметил Барин.
— Именно чего-то такого я и ждал, — глядя в Юлино лицо, пробормотал Северус.
Он обмакнул палец в зелье и смочил себе мочки ушей.
— Что чувствуешь? — полюбопытствовал Будогорский.
— Ничего, — пожал тот плечами.
В доме послышался неясный шум.
— Что это? — озабоченно проговорил Барин.
— Тихо! — цыкнул на него Снегг, прикладывая ухо к стене.
— Может, он вышел прогуляться? — донёсся до него детский голос.
— Не думаю, — второй голос явно принадлежал Нарциссе Малфой.
— Это пожаловала Нарцисса, о которой я тебе говорил. С ней Валентина — моя приёмная дочь, — прошептал Северус. — Сиди здесь. Сейчас я их выпровожу.
Только он переместился в спальню, как Валентина с проворством слонёнка распахнула двери его холостяцкого будуара.
— Вы дядя Северус? — с порога выпалила девочка.
— Да, дитя моё, это ОН, „дядя Северус“, — с усмешкой ответила за него Нарцисса, возникшая за спиной ребёнка.
Решив опустить нравоучения (что, мол, воспитанные люди предупреждают о своём визите), он поздоровался:
— Добрый день, дамы.
— Так Вы волшебник, правда? — возбуждённо затараторила Валя, смотря на него, как на раритетный экспонат.
— Боюсь, ТЁТЯ Нарцисса преувеличивает мои возможности, — ответил Северус, бросив в сторону Малфой угрожающий взгляд. — В любом случае, она слишком нетерпелива… Но умение ждать никогда не было в числе её достоинств. Ведь так, Цисси?
Он взял её за руку, намереваясь спуститься в гостиную. Та обожгла его страстным взглядом.
— Что? Что такое? — Снегг был в замешательстве.
— Северус! Ты сегодня… ты такой сегодня… — с придыханием заговорила Нарцисса.
— Вы говорили, что дядя Северус некрасивый, — подала голос Валюша, — а мне кажется, что красивый. Даже очень красивый.
И та, и другая смотрели на него с любовью.
— У вас что, коллективное помешательство? — нахмурился Снегг.
— От тебя недолго и с ума сойти! — захихикала миссис Малфой, кокетливо беря его под руку.
— А я с другой стороны! — тут же пристроилась с другого бока Валюшка.
— Послушайте! — стряхнул их с себя Северус. — Что вы делаете у меня дома?
— Девочке было скучно, — надула губы Нарцисса. — Я подумала, что отправиться к тебе — совсем не плохая идея.
— Лучше своди её в зоопарк или на аттракционы… Ко мне не таскайтесь, — отбивался он.
— Как скажешь, дорогой… — печально промолвила Нарцисса.
— Если Вы совсем нас не любите, — зазвеневшим от обиды голоском закончила Валя.
„Это действие Любовного эликсира“, — озарила его догадка.
— Вот что, — Северус наклонился к Валентине, — у меня сейчас много работы. Когда освобожусь, я сам приду к вам в гости. А вы больше ко мне не ходите.
Он строго посмотрел на Нарциссу. Та не стала пререкаться и, взяв свою подопечную за руку, вывела её из дома. На прощание они обе послали Снеггу исполненный немого обожания взгляд. Когда он вновь водворился в лабораторию, Будогорский задыхался от смеха.
— Что это ты так веселишься? — подозрительно глянул на него Северус.
— Представил, как околдованный Волан-де-Морт будет осаждать тебя своей любовью, — едва выговорил сквозь смех Будогорский.
— Ты ещё глупее, чем я думал, — беззлобно отмахнулся от него Снегг.
— Слушай, можно я испробую твой эликсир на себе? — попросил Барин. — Будет ли твой рецепт также действенен и для других? У меня ведь — в отличие от тебя — нет возлюбленной.
— Как нет и некоторых других компонентов… например, УМА, — в свою очередь подшутил над товарищем Северус.
— Это спорный вопрос, — тут же нашёлся Барин.
— Смотри не переборщи, — усмехнулся Снегг, наблюдая, как щедро изливает на себя эликсир Будогорский. — На ком, кстати, будешь пробовать свои чары?
— Потом всё расскажу.
Барин поднял для прощания правую руку, и Северус шлёпнул по ней ладонью.
Вечером того же дня вместе с Ростиславом они отправились окучивать священника, который руководил церковно-приходской школой. Школа находилась при православном монастыре. Настоятелем монастыря был русский эмигрант со столь же труднопроизносимой фамилией, что и Барин, — Миргородский. Правда, с именем-отчеством дело обстояло проще — всего лишь Георгий Алексеевич.
— Ты себе не представляешь, какой фурор я сегодня произвёл в Хогвартсе! — рассказывал Будогорский о своём триумфе. — Жаль, что действие эликсира заканчивается где-то через два — два с половиной часа. И у твоих поклонниц утрачивается даже воспоминание, кто был предметом их вожделения. Так МакГонагалл от сладчайшей улыбки в середине нашей беседы перешла к выговору… Знаешь, в связи с подготовкой Гарри к испытанию за Чашу Пуффендуй, я частенько пропускаю занятия по защите… И Минерва знает, где я! Но вот ведь вредный характер… сказывается её застарелая девственность…
— Вообще-то, меня больше интересует: на мужчин эликсир как-то действует?
— Нет. Вот на мужчин не действует. Это точно.
— Как же тогда?
— Для этого, видимо, и нужно оружие из Тайной комнаты.
— Думаешь, так и становятся педерастами? — ухмыльнулся Снегг.
— Вполне возможно, — никогда не отрицавший даже самую что ни на есть бредятину, если в ней есть малая толика авантюризма, согласился Будогорский. — Кто-то чем-то прогневал богов — и Эрос ранит его неподходящей стрелой.
— Есть немало и других способов покарать грешника, — мудро заметил Северус. — Но ты верно сказал: „НЕПОДХОДЯЩЕЙ стрелой“… Чтобы она была подходящей, надо попросту капнуть в эликсир женской крови… Так мне кажется.
— Что ж, стоит проверить… Остаётся только уповать, что все члены Ордены при возлюбленных.
— Как выяснилось, у нас есть адепт — Юлия, — Снегг мечтательно закатил глаза, подумывая, что, быть может, по мужской части адептом предстоит стать ему.
Заметив ироничный взгляд Барина, он поспешил переменить тему.
— Расскажи-ка мне лучше, что мне следует говорить попу этому.
— Лучше помалкивай, — посоветовал ему Будогорский. — Говорить буду я.
Они уже подходили к городку — как две капли похожему на поселение чути. Только Северус открыл рот, чтобы прокомментировать это вслух, Ростислав ему ответил:
— В этом нет ничего удивительного, потому что… впрочем, сам скоро увидишь… Один совет я тебе всё же дам: не выставляй себя этаким миссионером в деле распространения христианского мировоззрения. Короче, не ври! — рекомендовал он Снеггу перед тем, как постучаться.
Двери будто сами собой разошлись.
— Здравствуйте, люди добрые! — раздалось откуда-то снизу.
Северус понял, в чём его ошибка: он искал незримого собеседника на уровне своих глаз, но их приветствовал коротышка ростом с профессора Флитвика — может, чуть выше.
— Проходите, — позвал их человечек, освещая дорогу высоко поднятой керосиновой лампой.
Войдя в просторную комнату, Северус огляделся. Весь правый угол был занят иконами. Во всю длину покоев стоял чисто выскобленный дощатый стол. Вдоль него — длинные лавки. Большую часть помещения занимала белёная печь. Рядом с ней — кухонная утварь: ухваты, крынки, чугунки.
»«Путешествие во времени», — подумал Снегг. — Век, этак, XVII–XVIII-ый«.
— Да, мы не торопимся жить, — внимательно глядя на него, заговорил маленький священник.
Северус вздрогнул, увидев его молочно-белые глаза. Тот сразу надел тёмные очки.
— Так я избегаю лишних вопросов, — пояснил он. — У нас тут учащиеся — обычные мальчики.
Снегг помнил, что сказал ему Будогорский („Говорить буду я“), но представитель чути, похоже, ждал, что скажет именно ОН, Северус Снегг.
— Вы знаете, что привело нас к Вам? — хрипло начал он.
— Естественно, — довольно равнодушно ответил тот.
„По-видимому, помощи от него не дождёшься. Даже сесть не предложил“, — с раздражением подумал Северус.
— О! Прошу меня извинить! — священник знаком пригласил их садиться.
— Итак… — сказал Настоятель, когда гости сели. — Вы хотите, чтобы я помог Вам (он обращался сугубо к Снеггу) приютить на первое время Ваших подопечных… Где гарантия, что мои люди и Ваши ученики не пострадают от нашествия тёмных сил?
— Гарантий нет, — честно ответил Северус.
— Мне нравится Ваша откровенность, — почему-то подобрел волшебник. И замолчал, играя большими пальцами сцепленных на животе рук.