— Что такого я сказал? — изумился Чарли. — Вы видели хотя бы одного еврея, который, бия себя в грудь, кричал гордо: „Я еврей!“? Нет! За всю свою многовековую историю они затаивались, маскировались. Не этим ли объясняется их живучесть? Общая численность этой нации исчисляется где-то чёртовой дюжиной миллионов (тоже ведь совпаденьице, а?!), но реально их больше. Наверно, раз в десять!
Ребята с любопытством наблюдали за Чарли. Сослуживцы с рассеянным видом стали расходиться по углам. Один из них (тот самый, который выступил в защиту ворон) подошёл к Гарри и шепнул:
— Чарли оседлал своего конька. Еврейский вопрос для него — больная тема.
— Эй, Том! — крикнул Чарли. — Ты, верно, решил, что я глухой?
— С чего это ты стал таким расистом? — буркнул Рон.
— Не расистом. Националистом, — поправил его старший брат. Он повернулся к Гермионе и произнёс: — Не смотри так. Поверь, у меня есть причины, чтобы ненавидеть евреев…
— Всех? — тихо спросила она.
Чарли отвернулся и ответил „мимо“ вопроса:
— Конечно, большинство из тех, кто живёт в образованном по инициативе евреев Израиле знали, кем являлся Дракула. Поэтому и взяли его фамильный герб за свою символику… Это ведь так отвечает их сущности: вживаться, приспосабливаться, а потом рвать тебе глотку…
— Бог ты мой! — всплеснул руками, появившийся „откуда ни возьмись“ Джордж.
— Какая горячность! — в ту же минуту высунулся из-за него Фред. — Браво, Чарли!
И близнецы деланно зааплодировали.
— Фред! Джордж! Как же я рад вас видеть! — Рон бросился к ним в объятия.
— Ого! Да тут и Гарри! И несравненная Гермиона! — Фред многозначительно прикрыл глаза.
— О, Гермиона! Королева сновидений… — стал было вещать Джордж, молитвенно сложив руки перед грудью, но закончить не успел — его сбил с ног покрасневший Рон. Хотя „покрасневший“ — не тот термин, чтобы передать тот ало-кумачовый окрас Роновых щёк, лба, подбородка и даже шеи.
Началась дружеская потасовка, в которой вскоре посчитали забавным поучаствовать и Гарри, и Чарли, и даже Гермиона.
Глава 15. Волшебный кворум.
У Снегга всё ещё продолжались „каникулы“, и он находился у себя в Тупике. Стоя перед зеркалом, Северус завязывал галстук. Отражение говорило ему, что он устал и не выспался. „Идиотство! Какая муха укусила Тёмного Лорда? Он, видите ли, хочет лицезреть подле себя не средневековых колдунов, а изысканных денди! — кое-как справившись с узлом, Снегг прыснул на себя одеколон и поморщился. — По-моему, эта атрибутика не спасёт общее положение вещей“. Он с огорчением потрепал себя за обвисшие щёки, провёл пальцем по набрякшим векам и потрогал глубокую складку на переносице. „Лицо отёкшее, как у старого алкаша… — без особой жалости вынес он себе приговор. — Так или иначе, а я всё ж отражаюсь в зеркале… в отличие от Сивого“. Тут же губы его сложились в презрительной усмешке. „Хорошенько я поглумился над его сородичами. Славная работёнка“. Память услужливо нарисовала картинку: Новый год (Тёмный Лорд любил приобщать свои победы к каким-нибудь праздникам или знаменательным датам). Трансильвания. Вурдалаки всего мира собрались в древнем замке Дракулы. Любопытно, что женщины показались ему достаточно изысканными, а мужчины — элегантными. Весь шарм испарился, когда Волан-де-Морт призвал их вкусить „напиток жизни“ — чудесную амброзию, составленную по рецептам Книги таинств — добытую одним из приверженцев Тёмного Лорда из гробницы египетского фараона Аменхотепа
III
. Человек, передавший Лорду книгу, уже умер к несчастью (а, может, и к счастью). А Волан-де-Морт, честолюбивый и самоуверенный, не допускал и мысли, что кто-то может лучше него справиться с той или иной задачей. Хотя в этот раз де Морт действовал в соответствии со своим профилем (совсем недавно Снегг узнал, что юный Том Реддл специализировался на зельях). Видимо, из желания уязвить Северуса, Волан-де-Морт не посвятил его в свои планы (не больно-то и хотелось). В отличие от Тёмного Лорда, который знал обо всём по чуть-чуть (и ничего толком), Снегг знал ВСЁ о предметах, его интересующих. Почуяв приторно-сладкий запах гниющего мяса (из-за плоти инфернала, которая добавлялась в варево), Северус тут же определил, что это за снадобье. Тёмный Лорд всё ещё тщетно пытался привлечь на свою сторону как можно больше сторонников. Нетрудно было догадаться, для кого это зелье предназначалось. Нельзя сказать, что Северус долго раздумывал, как испортить настой — скорее, он действовал по наитию. Дело в том, что его глаза от сумеречного света в покоях Тёмного Лорда от недосыпа и постоянного напряжения были постоянно воспалены. Он таскал с собой что-то вроде „Визина“ — с той лишь разницей, что его вариант был его собственного изготовления. „Это средство позволяет адаптироваться к тьме — жизни БЕЗ солнца. А наш многоуважаемый Лорд хочет помочь вампирам преодолеть светобоязнь… И именно в роговице вурдалаков заключена причина светонепереносимости… Посмотрим, что будет“. — И Снегг походя выплеснул флакон „Визина“ в котёл с амброзией. Воланд-де-Морт многократно увеличил исходное зелье, и толпа алчущих упырей выстроилась, дабы заполучить чудодейственный напиток. Северуса приставили к котлу с обязанностями „виночерпия“. Тут-то и обнажились истинные лица вурдалаков всех времён и народов: сливового цвета, с наползающими на подбородок клыками, с костисто-когтистыми пальцами и, конечно же, вонью — такой, что развороченный помойный контейнер недельной давности — бахчисарайские розы в сравнении с ним. Очередь норовила сбиться в кучу. И если бы не удары магического бича в руках Сивого, вампиры бы уже поливались снадобьем, а не получали его по напёрстку из рук Снегга. Вампиры и вампирихи с вампирёнышами хлынули на улицу под струи дневного света. Была такая сумятица и неразбериха, что какое-то время факт их падения с последующим таяньем игнорировался. Подобно Снегурочке, от них оставалась лишь пустая одежда. Вскоре одежды без хозяев стало так много, что о неё стали спотыкаться и путаться в ней. Первым это заметил Северус (так как подспудно ждал чего-то такого) и поспешил подставить котёл с зельем под ноги любителей кровушки. Чан с отравой тут же опрокинули, чем ликвидировали улики. Тёмный Лорд был в бешенстве от того, что так ославился. Он призвал все проклятия на голову „чернокнижника“, который доставил ему КНИГУ ТАЙН. Кстати, саму книгу отправили в огонь. Вечером того же дня Северус, помешивая угли в камине Волан-де-Морта, лишний раз убедился в том, что „рукописи не горят“. Посмеиваясь, Снегг выудил почерневший фолиант и уволок к себе в келью. Отведённая ему комнатуха в родовом замке Слизерина постепенно превращалась во владения Плюшкина. Пожалуй, из собранного им добра можно было открыть лавку старьёвщика. Слава богу, у Волан-де-Морта были свои представления о чести, кои укладывались даже в какой-то там кодекс. Следуя которому, Тёмный Лорд не беспокоил своих подданных нечаянными визитами. Он посылал за ними в случае надобности Хвоста. Правда, Сивый имел привычку нежданно-негаданно завалить в гости, чем серьёзно портил кровь. Фенрир крепко подозревал Северуса после случая в Трансильвании (а если уж совсем начистоту — то и раньше не слишком доверял ему). О разочаровании Лорда нечего было даже говорить. Он хотел укрепить свою мощь — вместо чего потерял целую армию! Разумеется, Сивый не забывал регулярно „подкручивать хвост“ Лорду по поводу причастности Снегга к этой истории… Про „хвост“ де Морта это, конечно, образно. Но Хозяин стал так близок Нагайне, что, казалось, положи его на брюхо — и отличить одно от другого будет трудно. Нельзя сказать, чтобы он отчаивался. Нет. Он хотел жить так рьяно, что согласен был существовать на бренной земле пусть даже в облике червя. А его кровотерапия тем временем продолжалась. На положительный резонанс мало кто надеялся. Но мероприятия проводились свято и с большим рвением. „Багровые реки“, одним словом. Если вернуться к тому, что Сивый постоянно лил дерьмо в уши Волан-де-Морта, своего он добился: Северус чувствовал по отношению к себе со стороны Лорда некоторое отчуждение. Но особо не волновался по этому поводу. Что делать, фавориты меняются. Его это даже устраивало: меньше общения с этой малопривлекательной личностью (Сами-Знаете-с-Кем) — больше времени в лаборатории. А лаборатория у Тёмного Лорда была ой-ёй-ёй!.. пожалуй, не хуже, чем в Хогвартсе (а может, и лучше) — ведь Хогвартс — оплот ЗАЩИТЫ от тёмных искусств, а здесь — их кузница. Что поделать? Снеггу нравились тёмные искусства… теоретически. Для того, чтобы понимать „что такое хорошо и что такое плоха“, необходимо всё в жизни попробовать… Тут Северус почувствовал, что переигрывает. Он уже доигрался раз — потерял Лили (когда та прознала о его мало популярном увлечении)… Но теперь всё не так… Боже правый, как он скучал по Юлии! Что не говори, но ему всегда была нужна женщина. Северус невесело рассмеялся, вспомнив Бэлл Джонс (одну из своих подружек). Бесшабашную и ветреную, приторговывавшую в свободное от Снегга время своим телом. Но проституция была не единственным её занятием. Основное — это постоянное ввязывание во все сомнительные предприятия, когда-либо существующие. Наземникус — вот кто был бы ей подходящей партией. Но она выбрала Северуса. Именно ОНА выбрала его. Их знакомство состоялось на одной из тех вечеринок, которые устраивал Т.Лорд, где Северус произвёл на неё „неизгладимое впечатление“ (по её словам). С тех пор она появлялась и пропадала в его жизни. Их связь продолжалась почти десять (!) лет, пока Бэлл не нашла свою смерть под перекрёстным огнём заклятий двух перепившихся волшебников. Жутко неряшливая и абсолютно бесхозяйственная, она одновременно была забавной и неглупой. Может, ночь, проведённая с ней, и не была бы уж такой серьёзной изменой… но её нет. И это вынужденное монашество сводило его с ума. Северус пристрастился к коньячку и вот результат: отёчность и утомлённый вид… Хотя в логовище Волан-де-Морта трудно выглядеть свежим и отдохнувшим.