В ту же минуту обернулся Будогорский.
— Гермиона? — удивился он. — Я не слышал, как ты вошла.
Кое-как справивившись с эмоциями, Гермиона состряпала невинно-безмятежную мину и ляпнула первое, что пришло в голову:
— Мы согласны… согласны на ваше предложение, — „Боже что я говорю!“
По окончании кратковременного визита Гермионы Ростислав вновь подошёл к окну. Недавние воспоминания жгли душу. Снова обозначилась та картинка, которую нечаянно (нечаянно ЛИ?) подсмотрела Грейнджер. Юлия сидит в кресле и вышивает красных петухов на кухонных занавесках. Сам он систематизирует художественную литературу. Работает телевизор. Обстановка почти семейная. И вдруг — щёлк! — из ниотуда появляется Северус (как обычно в черном: ни дать, ни взять — гот!). Тут же петухи летят в сторону. Юля — будто и не на сносях! — вскакивает на кресло, а Снегг, не стесняясь нечаянного свидетеля, кружит свою беременную жену по комнате. Потом осторожно возвращает на место и гладит ей лицо, ловит и целует Юлины руки. Будогорского игнорируют до тех пор, пока он сам не заявляет о своём присутствии:
— Я выйду на лестницу, перекурю.
Юлька опускает руки и растерянно на него смотрит. Лицо Снегга деревенеет, но он заставляет себя ответить:
— Через минуту я к тебе присоединюсь.
Северус выходит на лестничную площадку, как и обещал. Он молча прикуривает от сигареты Ростислава.
— Я только что с Большого Совета. Он с треском провалился, — Снегг решил не тратить попусту слов. Вместо этого открыл коридоры своего сознания, чтобы Славка мог без труда прочесть эту информацию. — Как тебе картинка?
Он довольно хохотнул и тут же посерьёзнел:
— Теперь о Юлии… Как она?
Барин тоже постарался быть краток:
— Скоро ты станешь отцом. Ей не доходить всего срока.
— Пожелаешь мне? — произнёс вслух Северус, затушив сигарету.
— Ни пуха! — кисло улыбнулся Будогорский.
— К чёрту! — от души послал его Снегг и трансгрессировал.
„Нужно прекратить таскаться к Юльке… Хотя, конечно, это было бы форменной трусостью с моей стороны. Сейчас я единственное звено между ЕЁ миром и миром, в котором обретается Севка…“ Получается, ни до, ни после родов Юлии он просто права не имеет её оставлять… Или всё это предлог, чтобы видеться с ней?.. Самое мудрое в такой ситуации — пустить всё на самотёк. О чём действительно сейчас стоит подумать, так почему МакГонагалл сподобилась-таки отпустить знаменитую троицу туда, где их очень даже может быть ждёт лютая смерть? Что заставило Директора Хогвартса дать вольную Поттеру, Грейнджер и Уизли? Может, Минерве тоже явился во сне Дамблдор, с мнением которого (единственного!) она считалась? Стоп! Дамблдор во снах более не является… Что, если МакГонагалл видела его в другой ипостаси? Живого… или полуживого? Ведь она занимает его апартаменты, а это что-нибудь да значит! Там каждый пустяшный предмет хранит память о своём прежнем хозяине. Насколько знал Будогорский, нынешняя директриса Хогвартса ничего не меняла в жилище Дамблдора. Напротив, с педантизмом старой девы она холила и лелеяла вещи Альбуса, протирая их ежедневно с тщательностью, которая в конце концов могла бы нанести ущерб большим и малым дамблдоровским безделушкам, так как она рисковала затереть их до дыр. Упиваясь болью неразделённой любви (сказать кому — не поверят!), Ростислав как-то оставил за кадром то, что раньше бы не обошло его внимания: что предшествовало принятию МакГонагалл решения не чинить препятствий на пути Поттера? Широкими шагами Будогорский преодолел расстояние от своего кабинета до директорского и гаркнул перед входом:
— Десятка червей! — он вошёл в стену.
Лестница-эскалатор доставила его прямёхонько до порога. Он распахнул тяжелые дубовые двери и замер. За письменным столом сидел… Альбус Дамблдор.
— Прошу Вас, Ростислав Апполинарьевич, — услышал Будогорский плаксивый голос Директрисы, — ущипните меня!
Ей-богу, на привидение более походила Минерва: в одной ночной рубашке она была тоща, как жердь, и растрёпана наподобие огородного пугала.
— ОН меня преследует! — МакГонагалл указала дрожащим пальцем на Альбуса.
— Почему! Почему, Минерва, Вы не хотите примириться с тем, что я жив? Неужели эта мысль для Вас столь неприятна?
МакГонагалл всхлипнула. А Будогорский решительно шагнул к столу и протянул руку Дамблдору. Тот улыбнулся и встал во весь рост.
— Благодарю, Ростислав. Как видите, я вышел из подполья. Потому как дела ваши крайне запущены.
Барин удивленно приподнял брови. МакГонагалл всё ещё стояла, прижавшись к стене.
— Да, очень запущены, — повторил Дамблдор — строго и в то же время ласково — вполне в его духе.
Он вышел из-за стола и потянулся. Ростислав отметил, что рука учителя — мёртвая в последние месяцы ТОЙ жизни — вновь выглядела „как новенькая“.
— Готов предупредить некоторые ваши вопросы. Во-первых, отличное снадобье Вы когда-то приготовили, Ростислав Апполинарьевич… Не для слабонервных, да-с… но ведь и я не из таких?! — Дамблдор ухмыльнулся в бороду. — Во-вторых, Ваш рецепт имеет одну особенность… Интересно, Вы знаете о ней?
— То, что существует связь между Вашей силой и слабостью Волан-де-Морта? — вопросом на вопрос ответил Будогорский (в то время как МакГонагалл переводила взгляд, полный непонимания, с одного мужчины на другого).
— Значит, знаете, — Дамблдор разочарованно вздохнул. — Тогда, в-третьих: обо мне не должен знать НИКТО. И так посвященных больше, чем достаточно.
— Я не понимаю, — вмешалась Маконагалл. — Выходит, Поттеру привиделось, будто Вы убиты Снеггом?
— И да, и нет, Минерва. Видите ли, у нас была с Северусом договорённость, о которой ничего не знал Гарри. Вот и всё…
— Всё?! — взвизгнула почтенная дама. — А то, что честный человек оклеветан, Вам всё равно?
— Это ему епитимья. За грехи, — жестоко пошутил старец.
МакГонагалл пошла пятнами и открыла рот, дабы издать вопль справедливого негодования, но Дамблдор упредил её:
— Тихо! Теперь мы действуем сообща. Каждый из нас достаточно силён в окклюменции, чтобы Волан-де-Морт пребывал в неведении относительно моего воскрешения, — он совершенно неожиданно выкинул вперёд правую руку. — Один за всех?
— И все за одного! — МакГонагалл и Будогорский подтвердили мушкетёрский жест, положив свои ладони поверх Директорской.
Наконец стратегия была выработана. Постановили: если Гарри, Рон и Гермиона смогут сдать все экзамены, то закончат Школу со своими одноклассниками. Если нет, их обучение продлится ещё полгода (ровно столько, сколько они пропустят). Их захватывающее приключение (по мнению Рона), опасное предприятие (по словам Гермионы) или смертельная схватка (как выразился Гарри) начиналось в Африке. После их ждала Бразилия, Тибет, Атлантида и Плутония. Надо сказать, что это программа максимум. Основной же их задачей являлось нахождение броши Когтевран. Поэтому всё закончится сразу после нахождения раритета… Так считали Рон и Гермиона. И только Гарри полагал, что ТАК это не может завершиться. Необходим логический конец. КАК это будет, он точно не знал. Но надеялся, что у него достанет времени, чтобы узнать. Или придётся ориентироваться по ходу действий… В крайнем случае, подскажут. Будогорский неоднократно говорил, что физическое уничтожение Волан-де-Морта есть миссия, уготованная младшему Поттеру по предсказанию Трелони (о которой, кстати, был самого высокого мнения), но Гарри слишком молод, чтобы выйти один на один к Тёмному Лорду. Снегг, как провинившийся школяр, стоял в приёмной Тёмного Лорда, послушно склонив голову.
— Ваша задача: всюду — я повторяю — ВСЮДУ следовать за членами Ордена, — гундел его всемогущий Хозяин.
„За всеми сразу?“ — мысленно откомментировал Северус.
— Сейчас, когда Министерство уничтожено…
„Ха! Тебе хотелось бы в это верить…“ — вновь не удержался он от внутреннего комментария.
— … конечный пункт их маршрута предполагается в Отделе Тайн, — продолжал Волан-де-Морт.
Северус вздрогнул: „Откуда он так много знает?“
— Всё! — гавкнул Тёмный Лорд и отвернулся.
Снегг отметил, что с последним „всё!“ де-Морт выплюнул коренной зуб. „Какая гадость!“ — поморщился он. Однако во всякой гадости есть своя доля приятности. Вот, например, сегодня Северус (зная, что играет с огнём!) опробовал новое средство защиты. От нечего делать им был проштудирован курс физики общеобразовательных школ российских маглов. И, удачно скомбинировав законы аэродинамики с магическими преобразованиями, Северус создал интересную штукенцию, напоминающую самый обычный пульт. Нажмёшь на кнопочку — полная блокада твоих мыслей за счёт установления поля, препятствующего каким бы то ни было колебаниям физического происхождения извне. Да, приходится признать, физика — наука, пред которой стоило снять шляпу!