— Не убивай меня! — взмолился он. — Я сделаю всё, что попросишь!
— Ты украдёшь для меня золотую стрелу Майи и будешь проклят навеки. Либо умрёшь сейчас незапятнанный, — поставил ему условие сын Олимпа.
Педро смотрел на божество, как кролик на удава.
— Ты понял меня, ничтожный? — взревел плод его видений.
— Почему я? — заплакал юноша. — Почему-у?
С ним случилась истерика. Он выл и катался по скользкому от дождя полу, пока не разверзлось небо, и не вонзился в доски палубы пучок раскалённых стрел. Во власти припадка Педро, не ведая, что творит, выдернул стрелы и, запрокинув голову, прокричал:
— Я выбираю жизнь!
— Ты сделал выбор. Да будет так! — грохот стихий сменился шумом дождя, а потом и вовсе всё стихло. Установился полный штиль.
Команда мало-помалу приходила в себя. Корабль обуздали. А Педро слёг с сильнейшим приступом лихорадки. Оклемался он только у берегов Южной Америки. Помнил это, как сейчас. К нему ворвался его дружок Карлос и выпалил:
— Земля! — и, захлёбываясь от волнения, потряс его за плечо. — Ты понимаешь? — Земля!
Карлос выбежал, оставив дверь открытой. Свежий бриз влетел в лазарет и взъерошил волосы Педро. Он вдохнул морской воздух и со всей остротой почувствовал вкус жизни. Покачиваясь от слабости, юный Педро сошёл на берег. У него кружилась голова, он шёл почти на ощупь. Не дойдя до прибрежных кустов, где затеивалось строительство лагеря, Педро упал на песок и заплакал. Теперь он не сомневался, что Зевс, насылающий на него проклятие, — лихорадочный бред, не более того. Весть о том, что высадились белые, быстро распространилась по побережью. Прослышав, что чужестранцы предлагают диковинные вещи в обмен на кое-какие местные побрякушки, привела туземцев в восторг. К ним потекли аборигены. Обмен товарами должен был стать залогом доверительных отношений между дикарями и европейскими цивилизованным народом. Однако местная знать не спешила раскрывать им объятья. Тогда Колумб повелел устроить что-то вроде ярмарки с бесплатным театрализованным представлением для всех коренных жителей. Педро — будучи самым молодым — играл в этом спектакле невесту моряка. Сюжет был банален. Мария любит Луиса, простого моряка. Отец Марии — капитан. Он запрещает дочери выходить замуж за бедного матроса. Девушка упрямится. Возлюбленный предлагает Марии бежать. Но вечером условленного дня коварный капитан забирает Луиса в плавание. Корабль — увы! — тонет. Когда приходит известие о случившемся, Мария не может пережить потерю отца и любимого друга. Она идёт к морю, чтобы то поглотило и её. Разыгранное действие произвёло большое впечатление на собравшихся. Одна из индианок по окончании спектакля подошла к Педро. По её выразительным жестам юноша понял, что девушка предлагает ему дружбу… Ну, какая может быть дружба между двумя юными созданиями в вечнозелёных лесах Америки (особенно если учесть, что первое время они не понимали ни бельмеса на языке друг друга)? Очень скоро Майя (так звали девушку) захотела познакомить Педро со своим отцом, дабы испросить согласия на брак. Он чувствовал, что Майя выше его по рождению. В ней ощущалось какое-то внутреннее благородство. Но Педро и не подозревал, что она — дочь вождя племени. Как ни странно, он произвёл благоприятное впечатление на будущего тестя. Но чувства эти не стали обоюдными. Вождь (он же папа Майи) был страшен. К встрече с потенциальным мужем единственной дочери папаша подготовился изрядно: его тело сплошь было покрыто нательной живописью. Он встречал будущего зятя в кресле, выставленном на улице. Если бы жених не приглянулся, это кончилось бы для него полной катастрофой: он был бы пронзён копьём, которое глава племени держал наготове наподобие королевского жезла. Педро довольно быстро освоил основы языка коренных американцев. Может, это, а может то, что сам Христофор Колумб почтил «великого вождя» в роли свата, упрочило положение Педро Кальвáдоса… Его официально признали наречённым Майи. Вскоре состоялась свадьба, устроенная в соответствии с местными традициями. А на праздник Весеннего равноденствия Педро в числе немногих пригласили в Великий город. Переход туда обставили с большой помпезностью. «Рядовые» индейцы несли на одних носилках вождя, на других — Майю с новоиспечённым мужем. Их эскорт продвигался семь дней. При входе в город простые индейцы поставили носилки и удалились. Почётных гостей уже встречали воины Великого города. Педро завязали глаза и сняли повязку только при представлении Верховному жрецу, который был разукрашен почище его тестя при первой встрече. Однако вид индейского жреца поразил его куда меньше самого города, который был выстроен из… хрусталя! Башенки на дворцах преломляли солнечный свет и казались то фиолетовыми, то розовыми, то золотыми. От этих нежных цветов над городом стояла вечная радуга. Педро зажмурился. А когда открыл глаза, видение не исчезло. Индейцы взирали на его с видом превосходства. И чтобы показать, как ничтожен ОН в сравнении с НИМИ, повели показать главную достопримечательность города — ЗОЛОТУЮ СТРЕЛУ. Стоило Педро взглянуть на неё, и сердце у него ушло в пятки. Та сцена на корабле… она ему не пригрезилась! Именно эту стрелу ему предстояло украсть. Но зачем? Почему ему? И для кого? Ответы на эти вопросы Педро получил тут же: будто кто-то повернул рычажок внутри него — вновь зазвучал властный рокочущий голос, который он уже раз слышал. «Помни о своём поручении! Оно является и твоим проклятием и величайшей честью! Золотую стрелу Афродиты поручено похитить тебе с тем, чтобы поместить её навеки в отдел тайн, где хранится секретное оружие магов». Теперь Педро знал, «зачем» и «для кого» нужна стрела. Оставалось лишь догадаться «почему». Его избрали из простых смертных не случайно. Никто другой не наделён столь острым зрением, прекрасным слухом и тонким обонянием. Как это связано с его заданием, Педро пока не знал. Но больше никакими талантами он не обладал… Разумеется, Педро понимал, что кража — крайне неблаговидный поступок. Тем более — в подобных обстоятельствах. Но отступать было некуда. Жизнь свою без Майи он уже не мыслил. Поэтому, скрепив сердце, рассказал ей обо всём. И, невзирая на предупреждения жены, на её мольбы и слёзы, улучил момент и украл стрелу. А потом бежал вместе с Майей в леса Амазонии. И жил там, как дикий зверь, долгие лета. Что до стрелы, то она исчезла во время его следующего транса. ГОЛОС поздравил его с успешно проведённой операцией и никогда более не беспокоил никакими просьбами. Доверчивые индейцы не смогли настичь их. Они укрылись надёжно. Вот только Майя утратила свою прежнюю весёлость и беззаботность. Бог не дал им детей, и Педро жил для своей красавицы-жены. Впрочем, вскоре Майя перестала быть красавицей… и женой (в буквальном смысле этого слова) тоже. Она дала обет целомудрия за совершённое ими святотатство. Дни и ночи Майя проводила в молениях, а Педро — охотясь в бескрайних лесах амазонской долины. Семейная чета потеряла счёт прожитым годам. Иногда Педро казалось, что он и не знал другой жизни. Но пробил смертный час Майи. А он жил, и жил, и жил… до тех пор, пока не устал от жизни. И стал он искать смерти: выходил на охоту без оружия в надежде, что какой-нибудь дикий зверь растерзает его. Он купался с голодными крокодилами и не разводил на ночь костра… Всё зря! Тогда Педро решился выйти к людям. Хотел отдать себя на их суд. Что же он увидел? Много времени утекло с тех пор, как они с женой предали свой род!.. Да и индейцев, как таковых, почти не осталось. Те немногие, что выжили, были загнаны в резервации. А новоявленные хозяева Америки вели себя так, будто сам черт им не брат, не чтя ни старых порядков, ни законов. Украсть у своих не считалось таким уж бесчестьем… да никто и не воспринимал россказни Педро всерьёз — мало ли что придёт в голову выжившему из ума старику, похожему на доисторическую мумию! Озлобленный и одинокий, Педро поселился в Бразилии среди людей. Он мог бы ступить на скользкую дорожку, попадись ему на тот момент подходящий человечек. Но случилось иначе. В его жизнь вошёл Дамблдор. Альбус Дамблдор раскрыл ему глаза на многие вещи — ведь Педро, потерявший счёт времени, до сих пор не знал, в чём состоит проклятие, наложенное на него, и как его искупить. Дамблдор рассказал, что дон Педро Кальвадос обречён жить вечно, подобно Агасферу, до той поры, пока ЗОЛОТАЯ стрела не достигнет своей цели. Как только цель будет повержена, Педро сможет наконец воссоединиться со своей дорогой Майей.
— Недавно до меня дошла благая весть. Скоро… — старик поднял вверх заскорузлый палец. — Скоро свершится правосудие. Я смогу отдохнуть от земной жизни.