– Ну ладно, ладно! – гаркнул Вернон Дурсль. – Ты убедил нас…
– Надеюсь, – сказал Гарри, – потому что, как только мне исполнится семнадцать, все они – Пожиратели смерти, дементоры, может быть, даже инферналы, а это трупы, околдованные Тёмным магом, – отыщут вас где угодно и набросятся всем скопом. И если вы хорошо помните последнюю вашу попытку справиться с магом, то, думаю, согласитесь с тем, что вам потребуется помощь.
Наступило недолгое молчание, в котором словно прозвучало далёкое эхо треска вышибаемой Хагридом входной двери, долетевшее сюда сквозь прошедшие с того дня годы. Тётя Петунья не сводила глаз с Вернона, Дадли – с Гарри. Наконец дядя Вернон выпалил:
– А как же моя работа? А школа Дадли? Я что, должен бросить всё на свете ради горстки болтающихся без дела волшебников?
– Вы так и не поняли? – воскликнул Гарри. – Они будут пытать вас и убьют, как убили моих родителей!
– Пап, – громко сказал Дадли. – Пап, я лучше к этим пойду, которые из Ордена.
– Дадли, – отозвался Гарри, – впервые за всю свою жизнь ты произнёс нечто умное.
Он понял, что выиграл это сражение. Если Дадли испуган настолько, что готов принять помощь Ордена, родители отправятся с ним: о расставании с Дидинькой и речи никакой идти не могло. И Гарри взглянул на дорожные часы, стоявшие на каминной полке.
– Они будут здесь минут через пять, – сказал он и, не услышав ни от кого из Дурслей ответа, вышел из гостиной. Будущее прощание – и, вероятно, навсегда – с тётей, дядей и двоюродным братом нисколько его не огорчало, однако некоторая неловкость словно бы оставалась висеть в воздухе. Что говорят при расставании люди, прожившие шестнадцать лет в прочной нелюбви друг к другу?
Вернувшись в свою спальню, Гарри бесцельно порылся в рюкзаке, затем просунул между прутьями клетки, в которой сидела Букля, несколько совиных орешков. Букля лакомством пренебрегла, и орешки со стуком упали на дно клетки.
– Мы уже скоро уедем, очень скоро, – сказал сове Гарри. – И тогда ты снова сможешь летать.
В дверь позвонили. Гарри поколебался немного, потом вышел из спальни и спустился вниз – ожидать, что Гестия и Дедалус справятся с Дурслями без его помощи, почти не приходилось.
– Гарри Поттер! – пропищал, как только он открыл дверь, взволнованный голос, и маленький человечек в сиреневом цилиндре отвесил ему низкий поклон. – Большая честь, как и всегда!
– Спасибо, Дедалус, – сказал Гарри, коротко и смущённо улыбнувшись темноволосой Гестии. – Я очень благодарен вам за приход сюда… Они здесь, мои тётя, дядя и кузен…
– Приятного вам дня, родичи Гарри Поттера! – радостно произнёс, вступив в гостиную, Дедалус.
Дурслям такое приветствие удовольствия явно не доставило, и Гарри испугался, что они, того и гляди, опять передумают. Дадли, увидев волшебника и колдунью, потеснее прижался к матери.
– Вижу, вы уже уложились и готовы отправиться в путь. Превосходно! План, как наверняка рассказал вам Гарри, прост, – сообщил Дедалус, извлекая из жилетного кармана огромные часы и вглядываясь в них. – Мы отправляемся в путь раньше Гарри. Поскольку пользоваться магией в вашем доме небезопасно – Гарри ещё не достиг совершеннолетия, и такой поступок может дать Министерству повод для его ареста, – мы отъедем, ну, скажем, миль на десять, а затем трансгрессируем в безопасное место, которое для вас подобрали. Вы ведь, я полагаю, машину водить умеете? – учтиво осведомился он у дяди Вернона.
– Умею ли я? Конечно, чёрт побери, умею! – выпалил дядя Вернон.
– Весьма разумно с вашей стороны, сэр, весьма. Лично меня все эти кнопки и рычаги совершенно сбивают с толку, – сказал Дедалус. Он явно полагал, что говорит Вернону Дурслю нечто лестное, а тот прямо на глазах, с каждым произносимым Дедалусом словом, терял доверие к так называемому плану.
– Даже рулить, и того не умеет, – негромко пробормотал он, и усы его гневно встопорщились, но, к счастью, ни Дедалус, ни Гестия слов этих вроде бы не услышали.
– Вы, Гарри, – продолжал Дедалус, – подождёте здесь вашу охрану. В наших приготовлениях кое-что изменилось…
– То есть? – тут же спросил Гарри. – Я думал, за мной явится Грозный Глаз и мы с ним вместе трансгрессируем.
– Нет, – сказала скупая на слова Гестия. – Грозный Глаз вам всё объяснит.
Дурсли, которые слушали их разговор, но, судя по лицам, ничего в нём не понимали, разом подпрыгнули, услышав громкий голос, взвизгнувший: «Поторопись!» Гарри тоже заозирался, однако тут же сообразил, что голос этот принадлежит карманным часам Дедалуса.